Гильдия Алхимиков. Осатанелый город. Михаил Вербицкий

на грани нервного срыва. Даже торжественный ужин в его честь не мог развеять его тоску и печаль. Он с болью в сердце вспоминал, как третировал свою супругу, называя Шаффурт деревней. Но ведь представить себе было невозможно, что ее семья настолько богата. У ворот замка, он вначале немного оттаял, отметив, что живет бургграф в здании устаревшего образца. Его новый дворец, хоть и недостроенный соответствовал последним модным тенденциям и в разговоре можно было это подчеркнуть. Однако, оказавшись внутри, фон Хундевайд понял, что по поводу дворца, с незастеленными полами лучше помолчать. Простенький снаружи, изнутри замок поражал зеркальным блеском огромных оконных проемов и великолепной отделкой внутренних покоев. Паркет из красного и черного дерева, зеркальные стекла в окнах, внутри, тоже – зеркала до пола и картины в дорогих золоченых рамах. Сопровождающий их камер-канцлер небрежно кивая на полотна сообщал:

      – Это Рубенс, это Ван-Дейк. Это Ян Бот. Во кабинете бургграфа и покоях ее светлости, бургграфини, есть работы Рафаэля, Микеланджело, Филиппо Лаури и Леманса. Вот эти вазы, что вы видите – из Микен. В новом зале у его светлости будет даже фреска из дворца Минотавра. Очень редкая вещь.

      Свита фон Хундевайда шла по второму этажу тараща глаза и разинув рты. На стенах вперемешку с картинами и зеркалами висели охотничьи трофеи бургграфа. Это были традиционные кабаньи и оленьи головы. Но кроме этого местами попадались головы невиданных зверей: носорогов с раздвоенным рогом, львов с клыками длинной в локоть. В одном месте стояло чучело птицы высотой до потолка. Когти у птицы были страшные, клюв – чудовищный. Ее светлость Эльза Терезия фон Хундевайд едва не сомлела, при виде этого страшилища, и в зал приемов вошла бледная, крестясь и читая молитвы.

      Впрочем, птица была не самое страшное что ей предстояло увидеть в этот день.

      Когда граф Хенрик вступил в парадный зал, во всем своем великолепии, даже солнце заглядывающее в окна, устыдившись, своего ничтожества, спряталось за тучку. Он и его свита щеголяли ворохом кружева, рюшами, бантиками и шитыми золотом рангравами, которые тяжело били по коленям своими жесткими краями.

      Парадный зал бургграфа, встречно поражал своим великолепием. Вроде бы ничего особенного в нем не было. Триста пятьдесят суверенных государей имелось в настоящее время в Германии, и у каждого был тронный зал рассчитанный на демонстрацию великолепия двора и состоятельности хозяина. Только зал Шаффурта превосходил все, что Хенрик фон Хундевайд до этого видел. Правда, непонятно отчего такое чувство вдруг возникло. Видал граф и более помпезные помещения, сверкающие позолотой и угрожающие гостям обилием лепнины готовой обрушиться с потолка, на головы. Зал бургграфа был другим. Розеток медальонов и вензелей, по стенам и потолку было немного, центральное место наверху занимала огромная хрустальная люстра, неимоверной цены. И опять же – зеркальный потолок. Подобной роскоши Хундевайды еще нигде не наблюдали. Чтобы придти в себя двору графа Хенрика пришлось широко