Камер-канцлер, от лица бургграфа Конрада фон Шаффурта, тепло приветствовал гостей и пригласил их следовать за ним в покои, где бургграф и бургграфиня Женевьева с нетерпением ожидают их. При этом он заметил:
– Ваш багаж, ваша светлость, госпожа Рената, перенесут в ваши покои.
– Пусть багаж графини перенесут в мои покои. – Бесцеремонно приказал Граф Хенрик.
Повисла неуловимая пауза. Но тут вперед выступила дама в платье для верховой езды, с хлыстом в руках и безапелляционно заявила:
– Багаж графини отправится в ее покои. Багаж графа – к нему. Или в Хундевайде мужья заведуют женским гардеробом?
Граф в этой ситуации открыл рот, но нашелся, что сказать. Вернее сказать было чего. Хотелось сказать, что не в гардеробе графини дело. Дело в тех сокровищах, которые она подобрала по дороге. Однако озвучивать это при всех не хотелось. Тем более – вот так, сразу. Тем более это может окончиться склокой с семейством Шаффурт. И, эта…
Похлопывая хлыстом по руке, амазонка решительно подступила к чете фон Хундевайдов.
– Никаких возражений, граф. Позвольте представиться. Кристина Мария фон Хандфурт, урожденная фон Шаффурт. Родная сестра вашей драгоценной супруги. Ну как, ты, Рената? Хорошо добралась? Граф, сейчас вас проводят. Александр, не стой столбом. (Это к детине с золотой цепью камер-канцлера на груди). А, Ренату я пока забираю. Не может же она в таком виде, после долгой разлуки предстать перед братом.
Все это было крайне оскорбительно, но в предчувствии поживы приходилось терпеть. Тем более местные камер-юнкера уже тащили ковры и сундуки, куда-то вглубь замка.
После отбытия кортежа графа Хундевайда в конечную точку назначения – замок, Юрген Войтеховский выбрался из толпы встречающих. Перекрестившись, на башни собора, он вздохнул и потихоньку двинулся в сторону Нового двора, где его ожидали трое инспекторов Вселенского Надзора.
В воротах он столкнулся с Соломоном Барухом, который задержал его для серьезного разговора. Задержавшись, Юрген окликнул стоящую на крыльце Иоанну:
– Яночка, эти демоны из надзора – где?
– Туточки. Кофе пьют.
– Пусть еще минутку подождут. Я – мигом.
Миг затянулся надолго, так, как чеканка золотых цехинов – дело ответственное. Поэтому когда Войтеховский оказался в помещении, инспектора выглядели очень решительно и брызгали по сторонам ядом, от свирепости.
– Долго вы будете нас мариновать? – Спросил старший инспектор Христов. – Не надейтесь, что затяжка времени позволит вам уйти от ответственности.
– Видит бог, в моих действиях нет никакого злого умысла. – Приложил руку к сердцу Войтеховский. – Должность секретаря гильдии обязывает к участию в торжественных мероприятиях. Это своего рода обязательный ритуал. Так сказать, ритуальный обряд, в светском обличье.
– Оставьте, Войтеховский. Не надо оправдываться.