– О господи! – Анька увидела оторванную голову.
Феликс был зол.
– Так, Макс, отведи детей в свои комнаты и не спускай с них глаз, – сказал Князь.
Макс кивнул и, забрав Мартоуфа, увёл детей.
– Серег, расставь повсюду стражу, пошли пару ищеек, пусть найдут тело. У них двадцать четыре часа, если не вернутся, готовьтесь к битве.
– А вы?
– А я попробую найти упырей, что сделали это.
– Если вы не вернётесь?..
– Защищайте семью любыми способами.
После этих слов Феликс исчез.
Макс тем временем уложил Марти спать.
– Что теперь? – недовольно спросила Анька.
Макс долго думал и вот решился сказать:
– Соберите вещи, мечи держите наготове. Будьте здесь, я сейчас вернусь, – Макс ушёл на кухню за припасами для детей, он понимал, что эта голова – объявление войны и что детям не место на поле брани.
Анька с Мишкой молча пошли одеваться в свою кадетскую форму, поверх мундира они накинули чёрные андреанские плащи, изготовленные специально для них. Миша, держа в руках ножны, со скорбью сказал:
– Зря мы остались.
– Нет. Что ни делается, всё к лучшему, – Анька застегнула ремень на поясе с ножнами.
– Вот! – Макс вернулся с припасами. – Это вода, хлеб, овощи и фрукты. Храните их исключительно в этом мешке, – в руках у него был чёрный мешок на ремнях со странными узорами. – Провианта вам хватит на месяц.
– Спасибо, но мы не побежим, – сказал Мишка.
– Вам придётся.
– Нет.
– Да, это всё из-за вас, из-за того что вы не такие, как мы.
Мишка взялся за голову, он был зол на себя, на всё это. Он забрал свои вещи с кровати и вышел из комнаты. Анька взяла мешок и пошла следом.
– Хочешь, я с ними поговорю? – спросил ЁК, стоявший у папоротника.
– Нет.
– Может, помочь чем-нибудь?
– Нет, пока нет.
– И что мне делать?
– Пойди полей цветы в оранжерее.
– Хорошо, – ЁК пошёл на второй этаж.
– Только ничего не разбей, – крикнул Макс ему вслед.
Через пару минут Максимилиан услышал звук падающего сервиза на куст сирени.
– ЁК! – крикнул он.
– Это не я.
После этого у Макса поднялось настроение.
Время близилось к обеду, по небу плыли тёмные тучи, скрывая собой солнце.
Феликс был у края опушки лиственного леса. Пред ним грациозно возвышался дуб. Вероятно, в десять раз старше остальных деревьев, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше всех деревьев. Это был огромный, в два обхвата, дуб с обломанными давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими, неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он не желал подчиняться времени.
Князь Феликс зашёл в лагерь охотников, с которыми заключил мир. Все они были обескровлены. Он стал прислушиваться,