– О самой большой фальшивке этого мира? – он улыбался, но странно; в глазах было что-то темное, потерянное. – Наврать? Рассказать о том, во что сам не веришь?
– Если очень долго врать, вранье может стать правдой. – твердо проговорила Мадаленна. – Знаете, сэр, я вам недосказала историю про ту девочку. Она почти купила билет на корабль, собрала свой скарб и ушла из дома. А потом, в саду, на груде лопат и мусора обнаружила копию Тернера. Картину кто-то выкинул, она была не нужна, ее хозяина больше не было. Рыбаки спускались на берег, к небольшому дому. Это был их дом – там было тепло, хорошо и уютно, и вот тогда маленькая девочка решила, что она ни за что не уедет, пока не обретет свой дом там, где ее оставил отец. Разве это фальшивка?
Она повернулась к нему, но его лицо было непроницаемым. Она обидела его, набатом прокричало у нее в голове, и около груди защемило от того, что она могла обидеть этого человека. Теперь впереди шел он, а она едва поспевала следом. Синий костюм удалялся все быстрее и быстрее, особенно, когда застыла и старалась понять, когда он растворится так, что будет видна одна черная точка. Мадаленна хотела уже свернуть в другую сторону, когда Эйдин остановился и крикнул:
– Мисс Стоунбрук! Я один не доберусь!
Она молча подошла к нему, и снова шла первой. Швырк-швырк, шуршала галька; тихо постукивали каблуки ее туфель, а со спины слышались размеренные шаги. Кто знал, обижается ли он на нее, или нет, Мадаленна ничего не могла сказать, и, единственное, что ее расстраивало – ее это не могло не волновать как прежде. Даже если она его не обидела сейчас, то нанесет этот удар, как только он заметит фамилию «Стоунбрук» в списке студентов. Это будет интересная пытка, видеть постепенно удивление, потом гнев, а потом разочарование. Она снова оказалась права; люди всегда уходили из ее жизни.
– Мисс Стоунбрук! – раздалось сзади нее. – Вы слишком быстро ходите.
– Прошу прощения. – они уже были на главной улице, и откуда-то слышалась музыка. – Сэр, я не хотела вас обидеть, поверьте…
– Мисс Стоунбрук, – мягко прервал ее Эйдин. – Вы меня нисколько не обидели, и я очень рад нашей беседе. – он протянул ей руку, и она твердо ее пожала. – Хорошее пожатие, особенно, для таких маленьких рук.
– Благодарю.
Рукав поднялся выше, и ожог ярко выделился на побледневшей коже. Мадаленна хотела отдёрнуть руку, но та все еще была в пожатии. Мистер Гилберт быстро посмотрел на нее, и осторожно опустил ткань на поврежденное место.
– Вы поранились?
– Это пустяки. Просто ожог.
– Как вы умудрились?
– Нечаянно опрокинула на себя чан с кипятком.
Эйдин хотел что-то сказать, но суровое выражение лица Мадаленны все сказало за нее, и он молча покачал головой.
– Не хочу показаться назойливым, – его улыбка стала теплее, и Мадаленна