«В случае отказа пациента начинать общение или отвечать на какие-либо вопросы:
1. Выстроить доверительные отношения с пациентом помогает рассказ о собственной точке зрения на данный вопрос…»
Самый первый пункт в брошюре – все безоговорочно следуют ему. Когда я это вычислила, то решила сама подводить собеседника к заветному правилу. При этом мы часто менялись ролями: я внимательно слушала, в нужных местах соглашалась, а после ставила итог. Врачи тогда светились от счастья, думая, что превосходно справились со своей задачей. Вся истина доходила до них только дома, после чего все как один отказывались от меня. Честно, не понимаю почему? Мне казалось, что после разговоров со мной им становилось легче…
Глава 1
Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
Омар Хайям
Прохладный ветерок майской ночи. Он мягко проходится по коже на щеках, шее, развеивает волосы, заползает под короткую толстовку в зелено-белую полоску. Пахнет запоздало цветущей сиренью и яблоней. Я смотрю в небо, на одинокий серебряный круг, немного откушенный с левой стороны, делаю глубокий вдох, позволяя легким обжечься забытой свежестью воли. Вот она – жизнь! Где-то наверху, в открытых окнах шумят люди, которых можно вычислить по невыключенному свету. С близлежащей дороги слышно гудение и рёв машин, их бесконечную гонку со временем, запретами, судьбой… Я наслаждаюсь всем этим, прикрыв глаза. Так давно я не чувствовала эту легкость в теле, эту вседозволенность, и даже осознание, что все будет длиться лишь одну ночь, меня не останавливало.
Отец в командировке, а мать вызвали на внеплановое дежурство, отчего та забыла запереть меня в комнате. Я живу в очень консервативной семье, у которой на первом месте учёба, и на втором, и на третьем… А в наступившую пору экзаменов все только усугубилось. Я встаю в пять, привожу себя в никому не нужный человеческий вид и сажусь за учебники. Мой стол уже больше походит на место работы безумного учёного на грани изобретения века: разбросанные листы, книги с миллионом цветных закладок и пометок, исписанные дьявольскими символами тетради, полная мусорное ведро закончившихся ручек… Я уже около месяца не хожу в школу, ведь родители считают, что там я буду попусту тратить драгоценное время подготовки на разговоры.
Когда моё бренное тело заканчивает грызть гранит науки- хотя я предпочитаю называть это зубодробилкой – и внедряется в царство света и холодильника, то обязательно натыкается на сфинкса. Он, а точнее она, задаёт мне всегда один вопрос: «Как успехи?» И что бы я не ответила, сфинкс недовольно качала головой, ожидая большего, хотя, казалось бы, куда уж больше?
Но запирали