В своей скрытой сущности, которая и объясняет все наблюдаемое для понимания, и обусловливает все происходящее в явлениях, «причинность» есть «производимость» вещей как естественное и необходимое проявление их несамосущности. Отсюда двучленность этого явления: невозможно в природе и немыслимо для разума, чтобы несамосущее существовало само по себе, потому что это было бы противоречием и природы самой себе, и мысли; и поэтому, если существует что-нибудь, существует еще и другое, на что оно опирается. Первый из этих членов, обозначаемый именем «причины», есть «производящее» в космосе; второй член, обозначаемый именем «следствия», есть «производимое» в нем; то, что соединяет эти два члена в одно, есть «произведение» как акт творчества, силою которого наделено все в космосе как бы в замен своей несамосущности. Соединение это есть нечто необходимое, т. е. постоянное и безусловное, потому что ни без произведенного не может быть что-либо производящим, ни без производящего – что-либо произведенным; иначе они были бы вещами – самосущими и производимости как явления не было бы. Каждый из членов причинного соединения, не имея существования полного (самосуществования), наделен двойным неполным существованием: он есть и нечто осуществленное и нечто имеющее осуществить (есть действительное следствие и есть причина, от которой произойдет нечто); и, не будучи полным существом (самосуществом), скрывает в себе два существа неполные: само себя, некогда появившееся и имеющее исчезнуть, и нечто другое, что появится из него в будущем и что в настоящее время пребывает в нем как потенция.
Теперь, снова оговорив, что, определяя причинность как «производимость» вещей, мы выражаем только природу явления, нисколько не распространяя его на всю область существующего, обратимся к выводу из этого определения