– Спасибо, – кивнул он лесникам.
Сергей остановился в сторонке от двух мужчин и, в ожидании окончания разговора, стал рассматривать территорию лесхоза. «Да, – размышлял он, – судьбу свою я изменил резковато. Всё здесь не так, как на родине. Родных и знакомых нет, и начинать придётся с чистого листа. Но ничего, выдержу. Лесники тут фронтовой закалки люди, в беде не бросят. Да и какие могут быть трудности в мирное время?»
В створе открытых ворот усадьбы лесхоза Сергей заметил, что по асфальтированной дороге Варфоломеевка – Рудная Пристань, довольно узкой, встретились пассажирский ярко-красный автобус междугороднего сообщения и диковинно огромных размеров лесовоз золотисто-жёлтого цвета, гружённый стволами деревьев, примерно двадцатипятиметровой длины.
Вчера Сергей из окна автобуса видел выползающие из тайги огромные лесовозы, тогда он удивился, а сосед пояснил – японские.
Лесовоз мягко шумел от напряжения двигателем, свистя выхлопной трубой, поднятой над высокой кабиной. Сергей подумал, какой же мощи достигла Япония, чтобы иметь возможность продавать Союзу настоль совершенную технику: «Да… Индустрия там, похоже, на высоте. Нашим лесовозам такая машина не чета, раза в три больше на себя хлыстов берёт. С помощью японцев мы такими темпами тайгу быстрёхонько вырежем».
Сергей обратил внимание на аллею из молодых и стройных елей, насаженных от ворот до конторы, на некрашеный штакетник усадьбы, грязный от пыли и местами ломанный. Со стен конторы свисали клочки пакли – воробьям на гнёзда. Удивился, что при таком богатстве растительного мира в палисаднике беспорядочно растут низкорослые какие-то деревца, и нет ни одной клумбы с цветами. Единственным украшением оставалась молодая липа у крыльца конторы, она играла в ярких лучах по-летнему тёплого солнца ржаво-жёлтой листвой. Под ней стояли и всё никак не заканчивали беседу двое мужчин: один постарше, пенсионного возраста, в форменной куртке лесника и фуражке с зелёным околышем; другой – уверенный в себе, высокий, крепкий, лет сорока, в добротном штатском костюме, светлой рубашке, подобранной под голубые глаза, с галстуком, аккуратно подстриженными тёмно-каштановыми волосами, начищенными до блеска чёрными туфлями.
«Командный состав, – отметил про себя, – но кто? Лесничий, главный лесничий или сам директор? Подожду», – решил Сергей. Он не спеша прошёл мимо них по дощатому тротуару к двери конторы, поздоровался, но на него не обратили внимания.
Сергей остановился у сваренного из труб и укреплённого в бетон щита. На одной половине – про взятые коллективом «Социалистические обязательства на 1972 год», на второй – «Доска почёта». От времени подписанные чёрной краской фамилии передовиков выгорели, а фотографии пожелтели. Сергей подошёл поближе. На одной из них узнал пожилого лесника. «Николай Тихонович Басаргин, лесник Высокогорского лесничества», – прочёл подпись и посмотрел в его сторону, тот о чём-то рассказывал вкрадчивым, елейно-спокойным голосом.
Сергей прислушался