– Не скажете, когда на свободу? Засиделись мы уже…
– Шутите, значит все в порядке. Подождите еще немного, уже едут, – обнадежила женщина и сразу отключилась.
Николай прислонился к стенке и расстегнул молнию куртки. Хотя весна уже вступала в свои права, и мартовское солнце пригревало довольно хорошо, он не торопился снимать теплую подстежку с кожанки – каждый год первые теплые деньки словно по графику заканчивались для него простудой. В очередной раз глотать таблетки да пить всевозможные микстуры не очень хотелось.
Раздался звук расстегиваемой молнии. Девушка, видимо тоже почувствовав себя неуютно, расстегнула ворот – стоечку и, немного подумав, сняла вязаную шапочку. Волна каштановых волос рассыпалась по узким плечикам, челка сразу упала на глаза, но отработанным жестом она откинула ее на бок и посмотрела на Николая. Теперь мужчина смог разглядеть соседку без закрытого поднятого ворота курточки, да низко опущенной на глаза шапки. Каштановые волосы обрамляли бледное, правильной формы личико с чуть выдающимися скулами. Тонкий, слегка вздернутый носик, аккуратные дуги бровей и большие, зеленые, выразительные глаза. В них не было той жеманности, любопытства или же превосходства и пренебрежительности, которые так присущи взглядам девочек в этом возрасте. Лишь грусть, да примешанная к ней обреченность. Контраст между взглядом и общим впечатлением поражал своей неправдоподобностью, невозможностью, казалось, что глаза принадлежат другому человеку. Анжелика чуть улыбнулась уголками припухлых губ, на щеках тут же обозначились довольно милые ямочки, но глаза оставались по-прежнему грустными. Николай отвел взгляд и в этот момент вновь ожил мобильный.
– Коленька, ты где, почему не открываешь, я уже и звоню и стучу – все без ответа? – Ирина уже дошла до его дверей и была озадачена внезапным отсутствием Николая. Своих ключей у нее не было, хотя он и пытался пару раз вручить ей запасной комплект, но женщина отказывалась под тем предлогом, что без него ей все равно здесь делать нечего. Сам же Николай предполагал, что Ирина вначале ждет предложения переехать и лишь поэтому не хочет переходить определенные рамки, позволяющие ей являться к нему домой в любое время.
– Ирочка, я же говорил, что застрял в лифте, до сих пор не могу выйти. Так что я рядом, – заключил он с улыбкой.
– Господи, как же тебя угораздило?
Кого именно угораздило – Господа или все же его самого, Николай не понял, но на всякий случай ответил:
– Со всеми бывает, что такого?
В трубке послышались гудки и, в это же время, откуда-то сверху раздался нерешительный оклик:
– Коля?
Судя по слышимости, между ними было три или четыре этажа и Николай, поднапрягшись, негромко крикнул: «Здесь».
Акустики в шахте лифта не было никакой, голос прозвучал как из могилы, что вызвало у эмоциональной Ирины вполне оправданную для нее реакцию. Оставив