– А король-то этот откуда взялся? – полюбопытствовал я, раз уж разговор такой начался.
– Оттуда же, откуда и все яйца, – с удивлением отозвалась Яйцерина.
Вопрос, откуда берутся яйца, кстати говоря, был для меня всё ещё актуальным. И вот я получил на него ответ:
– Яйца приносят птицы. Приносят, чтобы мы радовались жизни! Каждая яичность – бесценна. А яйцекраты отрицают всё это и проводят лучшие свои годы в неподвижности. Безумцы!
Судя по интонациям, Яйцерина всплеснула руками. Интересно, а яйца реинкарнируют в людей? Или наоборот? Домотаться, что ли, до Дианы – походить, проверить? У неё же прибор может предыдущие сознания пробуждать. Найдём бывшего человека, вернём память, как, вон, Фионе. То-то ржака будет! Эх-х-х, всё-то бы мне ржать… Повзрослеть бы уже, что ли. Нафиг-нафиг. Увяжется за нами ещё яйцо какое-нибудь с сознанием прыгуна в высоту. Что мы с ним делать вообще будем?
– У нас тоже такие есть, – решил я поддержать разговор. – Мы их задротами называем. Сидят себе всю жизнь – то ли в игрушки играют, то ли книги читают. То ли пишут. Пивка позовёшь попить – он тебя ещё и в ЧС со страху кинет. В Японии, говорят, таких дофига. Им даже, кажется, инвалидность дают, но я точно не уверен. Давно в Японии не был, понимаешь, всё дела, дела, по Сансаре прыгаем туда-обратно.
Яйцерина слушала бы меня, раскрыв рот, если бы у неё был рот. А когда я замолчал, нерешительно начала:
– Скажите, Костя… А кто-то из ваших двух прекрасных яичек – ваше яйцо?
Мне понадобилось секунд десять, чтобы отдуплить, в чём меня обвиняют. Дошло.
– А. Ты про Диану и Фиону? Не, они мне не яйца. Мы просто яйца, понимаешь?
– Да! – с облегчением рассмеялась Яйцерина. – Я так и думала, что у вас ничего серьёзного.
Охренеть! Вот как у них тут понимание работает? От интонации, что ли? Или с элементами телепатии? Дурдом полнейший.
– Костя, – понизила голос Яйцерина, – скажите, а вы не хотели бы… Словом, сегодня вечером, если, конечно, вам не противно моё…
– Яйцерина! – прервал её резкий и неприятный голос.
Яйцерина вздрогнула и повернулась. Я тоже посмотрел в ту сторону и увидел яйцо, грозно глядящее на нас. Яйцо было чуть повыше и пошире, чем Яйцерина.
– Смит Гладкое Яйцо! – воскликнула она. – Дорогой!
И побежала к нему. «Побежала» выглядело не так резво, как говорилось. Яйцерина двигалась медленно, перекатываясь с боку на бок. Я потратил первые три дня, чтобы научиться не ржать от этого зрелища, и сейчас держался молодцом.
– Что это ты трёшься с этим уродливым яйцом? – недовольно спросил Смит Гладкое Яйцо, когда Яйцерина с ним поравнялась.
– Перестань! Он – гость моего дома, я просто беседовала с ним,