Но верите ли, когда я уже почти скрылся из виду, папа неожиданно появился в проеме кухонной двери и окликнул меня:
– А ты покормил и напоил скот, Макс?
Дьявол! Это была наша работа, моя и Хассана. Но брат может проснуться в любой момент. Я посмотрел на грязный загон, где содержались животные. Они уже начинали шуметь и возиться, как всегда, когда приближалось время их кормления.
– А Хассан не может сделать это? Он ведь, в конце концов, козопас.
Я содрогнулся. Ничего хорошего не выйдет. Мне не стоило говорить этого.
Поэтому поспешил добавить:
– Я кормил их вчера.
Вот это звучало лучше. Гораздо лучше. И на удивление, это была чистая правда.
– Ты и правда кормил их вчера?
– Да, папа.
– Ну хорошо, но не называй брата козопасом. Дядя заставил его выполнять эту работу. Это вовсе не было его желанием. – Последовала многозначительная тишина, потом папа добавил: – Ну и конечно же нет ничего постыдного в том, чтобы быть пастухом. Это не самое почтенное занятие, но могу тебя заверить, что оно подарило свету множество образцов прекрасной пасторальной поэзии и, возможно, несколько великих философских идей. Когда ты один на природе, то появляется много времени, чтобы поразмыслить. И конечно же есть люди, которые просто родились пастухами…
Я оставил его за этими рассуждениями, а сам побежал по тропинке, ведущей через тропический лес.
Она бродила по пляжу, наклонив голову. Полоса песка перед морем была уже не так широка, как тогда, когда мы приехали. Вода поднималась все выше к краю леса, это было заметно каждый раз, когда мы выходили на пляж. Остров постепенно исчезал. В один прекрасный день он утонет.
– Привет!
Джорджия подскочила на месте:
– Ой!
– Извини, я вовсе не хотел тебя напугать.
– А ты и не напугал!
Люди всегда так говорят, даже когда это явно неправда.
– Да нет, напутал!
– Ну и нечего надуваться от важности по этому поводу!
Все пошло не так. Когда я прокручивал наш разговор у себя в голове вчера вечером, все складывалось гораздо лучше.
– Послушай… – начал я.
– Что? Ой, смотри! – взвизгнула она, указывая на белую ракушку с оранжевым узором. – Это епископская митра.
Я знал о раковинах больше, чем Джорджия.
– Вообще-то, это митра понтифика.
– Почему вы, английские мальчишки, все время говорите «вообще-то»[2]?
– А почему вы, американские девчонки, всегда визжите?
– Английские девчонки тоже визжат. Большинство девчонок во всем мире визжат. Это то, что все мы делаем, а мальчишки находят это очаровательным. По крайней