На миг смутный силуэт мелькнул перед входом.
– Менедем! – будто во сне позвала Таис.
Да, это был Менедем. В одно мгновение лакедемонянин оказался у подножия статуи, нащупал привязанные ремни и рванул их с неистовой силой. Раз – лопнул ремень на левой руке; правый ремень устоял, зато не выдержало древнее бронзовое кольцо. Третий ремень разъяренный Менедем разорвал, как нитку. Освобожденная от пут, Таис от слабости упала на колени и на секунду потеряла сознание. Менедем повернулся к чудовищу. Без всякого оружия, голый – одежду он сбросил, чтобы бежать быстрее, – весь с головы до пят покрытый грязью. Ярость воина была так велика, что он сделал два шага к чудовищу, расставив безоружные руки, будто собираясь придушить крокодила, как собаку.
Послышался плеск бегущих по грязи ног, багровая дорожка побежала по воде вдоль берега. Свет вспыхнул ярче, и вот перед портиком показалась с факелом в руке Гесиона, полумертвая от непосильного бега и страха. Крик ужаса вырвался у девушки при виде чудовищного крокодила. А тот будто не заметил ее, сосредоточив упорный взгляд на Менедеме. Факел в руке Гесионы задрожал, и она от страха и слабости упала на колени, подобно своей хозяйке.
– Свети! – гаркнул Менедем. Он косил глазами по сторонам в поисках чего-либо, с чем встретить нападение чудовища. И вдруг решился. Одним прыжком Менедем подскочил к Гесионе, вырвал у нее факел, сделал им выпад в направлении зухоса, и тот попятился. Менедем швырнул факел обратно Гесионе, но подхватила его уже поднявшаяся на ноги Таис. Спартанец рванул на себя деревянный столб портика, раздался треск. Менедем нажал во всю мочь. Старое сухое дерево подалось. Все последующее произошло так быстро, что оставило лишь смутное воспоминание у Таис. Крокодил двинулся на Менедема, а тот нанес ему обломком столба сильнейший удар по рылу. Чудовище не отступило, а, распахнув пасть, бросилось на воина. Этого только и ждал Менедем. Со всего размаха он всадил столб в глотку пресмыкающегося, но не смог, конечно, остановить напор тяжеленного двадцатипятилоктевого зухоса и потерял равновесие, успев, однако, толчком ноги направить свободный конец бревна на стену пьедестала.