– То-то же, – удовлетворенно хмыкнула Быстрова, оценив реакцию Маргоши. – Да, тут явно какая-то тайна. Или ты сомневаешься?
– Нет, что ты, – икнула Маргоша, – но лучше скажи, что делать-то будем?
– Для начала постараемся понять, что означает эта пометка, оставленная на репродукции, – Яна почесала мизинцем кончик носа, – а потом попробуем разобраться со всей фразой. Я, конечно, целиком ее не запомнила, но совершенно точно знаю, что слова «завещание», «натюрморт» и, кажется, «братья» или «брат» Татьяна произносила. Вот что, Марго. Пожалуй, книгу эту я возьму домой, все равно она теперь никому не нужна, – мрачно пошутила Быстрова и пошла к выходу. Маргоша, испуганно озираясь по сторонам, словно кто-то мог остаться незамеченным в квартире после милицейского обыска, засеменила за ней следом.
Глава 8. Братья Гонкуры и картина Ренуара
Включив дома компьютер, Быстрова какое-то время, ворча и спуская всех собак на создателей поисковых систем Интернета, злобно щелкала «мышкой» и клавесницей.
Наконец, когда Маргоша внесла в комнату большой цветастый поднос с чашками и специальным заварочным чайником, а также тарелочку с берлинскими пирожными, Яна, схватив одно пирожное и, заглотив его почти целиком, что-то невнятно пробубнила с полным ртом.
– Что? – не поняла Маргоша.
– Я говорю, – стала более тщательно повторять фразу Быстрова, пытаясь при этом не подавиться, – что собака на картине, оказывается, всего лишь разожравшийся белый пудель по кличке Тото.
– Что это нам дает? – Марго поправила очки, как всегда съехавшие на кончик носа, и осторожно взяла с блюда берлинское пирожное.
– Да пудель-то как раз здесь не при чем, – уже вполне человеческим голосом проговорила Быстрова, проглотив наконец пирожное. – Оказывается, на этой картине Ренуар запечатлел беседу Альфреда Сислея и Клода Моне. Смотри, что здесь написано. – И Яна стала читать: «Он облокотился правой рукой на стол, где лежит номер газеты «Л'Эвенман», в которой Золя публиковал страстные статьи против жюри Салона и в защиту новой живописи и новых художников».
Еще в течение двадцати минут Яна и Маргоша старательно изучали Интернет-статьи и при этом значительно обогатили свои художественные познания.
Выяснили, в частности, что Ренуар запечатлел вполне реальную харчевню, находящуюся в 60 километрах от Парижа, где его и других художников-импрессионистов весьма вкусно кормили, причем не всегда за наличные (некоторые художники расписывали стены харчевни или оставляли за обед или ужин никому тогда не нужные полотна, которые теперь стоят миллионы долларов).
Когда Маргоша узнала, что хозяйка трактира, матушка Антони, собирала Ренуару котомку с провизией, когда художник направлялся на пленэр писать пейзажи, она загрустила.
– Я бы тоже ежедневно отправлялась на пленэр, если бы ты мне собирала котомку с провизией, – меланхоличным тоном произнесла она, дожевывая последний кусочек