– Ну, это может, как раз реакция на стресс. Защитная функция организма, – опять забубнил Соловьев. Он уже протянул руку с чашкой и готовился сделать маленький глоток кофе.
– Нет, ты мне зубы не заговаривай, – вконец разозлилась Яна, – а что тогда, по-твоему, делать с кровавой лужей, которая то появляется, то исчезает? Это что же тогда, по-твоему, защитная функция наших с Маргошей организмов?! Так что ли? – Говоря это, Яна напирала на Соловьева, и несчастный следователь, оказавшись зажатым между плитой и сердитой Быстровой с чашкой кипятка, поспешил ретироваться:
– Ладно, ладно, не «писихуйте, гражданочка», проверим. Обязательно все проверим. Это же наша работа, – успокаивающим тоном произнес он и ухитрился вывернуться из «ловушки». – Ну, я, пожалуй, пойду. Кофе спокойно вы все равно не дадите выпить, – он осторожно начал опускать чашку на столешницу. – Да, кстати, – уже серьезным тоном произнес Олег, – ваша Заваленко в таком виде, конечно, не может ехать с нами. А поехать ей, увы, придется. Пойдите, помогите ей одеться поприличнее. Эй, стойте, ненормальные! – крикнул он им вдогонку, но обе дамочки уже ажиотированно ссорились у шкафа с одеждой. – Тьфу, пропасть, и что мне с ними делать! – в сердцах следователь неаккуратно поставил чашку на стол, и тонкий фарфор дал трещину. – Ну все, теперь Быстрова меня точно убьет, – вконец расстроился он.
– Не убьет. А если все расскажешь, то я постараюсь тебя спасти, – раздался за его спиной ироничный басок.
– Димка! – радостно обернулся следователь, увидав мужа Быстровой. – Как хорошо, что ты дома, а то я тут вот любимую чашку Янкину разбил. Она теперь меня со свету сживет…
– Да не терзайся ты, скажу, что я разбил, мне, как говорится, терять уже нечего, – обнадежил друга Дмитрий. – Лучше расскажи, что там у вас произошло, мои две ненормальные просто с ума сошли. Все время носятся туда-сюда. А теперь еще и ты появился.
Услышав вкратце о произошедшем, Димка крякнул, а потом поинтересовался, разглядывая прячущего глаза следователя сквозь сизый табачный дым. – Ты, стало быть, опять мою шальную курицу решил втянуть в очередное «мокрое дело»? И это ты, мой друг Батон?!3
– Да погоди ты прессинговать, – обиделся следователь, – между прочим, меня вызвала на «мокрое», как ты говоришь, именно твоя «курица». Или ты сомневаешься?
– Вот, блин, – вконец расстроился Быстров, – и как это она ухитряется вечно вляпаться в какой-нибудь кошмар?
– Наверное, это у нее профессиональное, – отшучиваясь, Соловьев стал бочком пробираться в коридор, – ладно, Дим, мне пора, а то там без меня подозреваемую «упакуют». А мне потом расхлебывай там все за моих балбесов… Еще увидимся. Тогда все расскажу.
Мужчины