Сердце, что еще секунду назад громко и болезненно стучало под ребрами, екнуло и сжалось до размера пылинки, кружащейся в воздухе перед его лицом. С площадки второго этажа на Фая смотрел Огласт. Один из троих эльфов, побывавших в плену и чудом избежавших насилия. Тот, кого Фай считал погибшим. Мужчина, знающий его постыдную тайну, способный рассказать эту тайну всем.
Глава 3
В лицо будто ударили кулаком. Колени обмякли, и захотелось на что-нибудь опереться в попытке удержать равновесие.
– Фай, ты побледнел, – раздался рядом голос Меливинга. – Выглядишь так, словно увидел призрака.
Он увидел. Да, увидел. Призрака.
У лестницы, кутаясь в тень второго этажа, стоял Огласт и смотрел на Фая поверх плеча его невесты. Буравил тяжелым немигающим взглядом.
Откуда он здесь взялся? Как много знал? Что успел заметить, прежде чем советница эйхарри увела его из лагеря?
Судя по хмурому виду – достаточно.
Фай вдруг обнаружил, что так и стоит у подножия лестницы, опустив ногу на нижнюю ступеньку, и не меняет позу уже – сколько? – две-три минуты. Очаровательное смущение на лице Эллианны сменилось растерянностью, в холле повисла неловкая тишина.
А Огласт всё смотрел. Смотрел на него, не моргая. Взгляд его скользнул вниз и зацепился за красную ленту, зажатую в кулаке.
Со стыдом Фай вспомнил, что пришел делать предложение.
Он пришел делать предложение! После того как несколько десятков женщин вражеской армии надругались над его телом. Грязный, обесчещенный, явился в дом к уважаемой семье и просил руки невинной эльфийки. Знай Меливинг, что творили с Фаем той ночью у горящих костров, – не пустил бы его даже на тропинку, ведущую к крыльцу! Он бы спустил его с лестницы. Натравил бы на него собак, если бы их держал.
– Доброе утро, Фай. – Голос Огласта разорвал ватную тишину, окутавшую холл, ударил как гром. Фай вздрогнул и невольно попятился.
Знает. Видел. И теперь может погубить его одним своим словом.
«О, Светлоликая, за что мне такие мучения?! Чем я тебя прогневал?»
Под взглядом Огласта лента в его руке словно обзавелась острыми гранями и впилась в ладонь, как лезвие клинка. Фай ощутил себя преступником, мерзким, гнусным святотатцем.
– У нас праздник, – сказал Меливинг, кивнув в сторону лестницы. – Огласт вернулся. Лауриэль уже отчаялась. Собиралась покрыть голову вдовьим платком, несчастная девочка. Но как получилось, что ты добрался до королевства раньше? Вы ведь оба были в плену у Чудовища из Сумрака.
Оба. Вот только одному удалось уйти из лагеря драконицы с незапятнанной репутацией, а другого той жуткой ночью пустили по кругу.
– Я же говорил, – сказал Огласт, глядя на Фая. Из всех собравшихся в этой комнате он смотрел только на него. – Меня, Олли и Азаэля Завеса выпустила по ту сторону северных гор. Добираться сюда пришлось долго. Без оружия, без еды, без теплой