Девять работ. Вальтер Беньямин

ему Ханна Арендт) пытаться «спасти» его, утверждая, будто марксистом он на самом деле не был. Беньямин в этом случае, как и всегда, оставался верен себе: он не был адептом ни одного из идеологических направлений своего времени. Он не был ни правоверным иудеем (чего добивался от него Шолем), ни правоверным коммунистом (чего добивалась от него Лацис), но в то же время если он утверждал, что работает в рамках исторического материализма, то это была правда – конечно, при том, что понимал он исторический материализм непременно по-своему. После некоторых колебаний институт все же включил его в число своих сотрудников, и небольшая, но регулярная стипендия дала Беньямину возможность небольшой передышки. В то же время это означало и некоторую зависимость, поскольку ему приходилось выполнять работы по заказу института.

      Душевным спасением были Париж и основное его занятие в годы эмиграции: исследование французской столицы девятнадцатого века. День за днем Беньямин проводил в Национальной библиотеке, просеивая книги в поисках свидетельств о волновавших его вопросах. Запланированное и начатое им исследование принято именовать «Трудом о пассажах». Парижские пассажи и в самом деле занимали центральное место в его изысканиях. Важно однако учитывать, что речь не идет об истории города как такового или, тем более, городского хозяйства. Верный своему методу, Беньямин и в этом случае исходил из того, что для получения цельной картины общества необходимо выбрать некоторые принципиально важные феномены, через которые можно будет увидеть общество в целом. В качестве такого центрального феномена он выбрал парижские пассажи, полагая, что это как раз то центральное звено, потянув за которое он сможет размотать всю структуру европейского общества в ситуации первого массированного процесса модернизации. В конечном итоге он стремился через такую операцию прийти к пониманию общества наступившего двадцатого века. Трудно сказать, как долго ему пришлось бы работать в выбранном направлении. К моменту расставания с Парижем в 1940 году труд все еще оставался далеким от завершения. Это была обширная картотека заметок и выписок (привычный для Беньямина образ действия), которые в дальнейшем могли превратиться в текст. Некоторое представление о том, как он мог выглядеть, дают своего рода ответвления, предварительные публикации, сделанные на основе некоторых разделов картотеки. В первую очередь это работы о Бодлере, в которых поэт предстает характерным примером человека нового времени, в судьбе и творчестве которого находят выражение набирающие силу тенденции уклада жизни европейского мегаполиса[9].

      Последние годы жизни Беньямина ознаменовались созданием двух важнейших трудов, которые, несмотря на свой относительно скромный объем, продолжают активно жить в общественном сознании и в наши дни.

      Один из этих трудов – эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» (неоднократно переделывалось, работа над ним продолжалась