– Ах, господи, какая прелесть, вы – и староваты, – прогремела советница. – В ваши-то тридцать восемь.
– Болезнь старит.
– Чепуха… пустые слова. Было бы сердце молодо, тогда весь человек молод! Идите сюда, вопреки моему запрету для вас приберегли чашечку чая!
С этими словами она, несмотря на отчаянные протесты, наложила Фрицу полную тарелку пирожных, которых хватило бы на целую роту.
Фриц немного закусил, потом огляделся по сторонам. Чего-то ему недоставало. Тут дверь музыкальной комнаты отворилась, вошла молодая девушка, а вместе с нею прихлынул легкий аромат сирени.
Хозяйка по-матерински обняла ее за плечи.
– Достаточно намечталась, Элизабет? Господин Шрамм все-таки пришел…
Фриц встал и с восхищением оглядел очаровательную фигурку.
– Моя племянница Элизабет Хайндорф – господин Шрамм, наш дорогой друг, – представила госпожа Хайндорф. На Фрица смотрели синие глаза, узкая рука легла в его ладонь.
– Я запоздал, – сказал Фриц.
– Я хорошо понимаю… когда вокруг такая красота, совсем не хочется быть среди людей.
– И тем не менее стремишься к ним.
– Так странно… к человеку, которого вовсе не существует.
– Быть может, к человечеству в лице человека…
– К чему-то безымянному…
– Наши лучшие стремления всегда безымянны…
– Как жаль…
– Только поначалу… позднее, уже понимая, учишься довольствоваться этим. Жизнь – чудо, но в ней чудес нет.
– О, все-таки есть! – Глаза Элизабет блеснули.
Фрица растрогала искренность ее восклицания. Ему вспомнилась собственная юность, когда он говорил вот так же. И в нем всколыхнулось жаркое желание, чтобы у этого очаровательного существа не отняли веру в чудеса.
– Вы верите, что в жизни есть чудеса, мадемуазель?
– Да, конечно!
– Сохраните же эту веру! Несмотря ни на что! Наперекор всему! Она правомерна!.. Присядьте, прошу вас.
Он придвинул кресло. И девушка уютно в нем устроилась.
– А вы разве не верите в чудеса, господин Шрамм?
Секунду Фриц молча смотрел на нее. Потом твердо и ясно произнес:
– Верю!
Госпожа Хайндорф сделала знак слуге. Тот на подносе подал сигары, сигареты и ликер.
– Вы можете курить, господин Шрамм, – кивнула она Фрицу.
– Моя слабость, – сказал Фриц и взял сигарету.
– Подайте и мне, Пауль! – вскричала советница.
– Сигару, – тихо шепнул Фриц слуге. Тот ухмыльнулся и поднес советнице ящик черных гаванских сигар.
– Не лучше ли подать мне трубку, – возмущенно фыркнула та.
Увидев, что Фриц смеется, она угадала взаимосвязь и погрозила ему пальцем.
– Вы тоже курите? – спросил Фриц у Элизабет.
– Нет, я не выношу, когда женщины курят.
– Вы правы. Не всякой женщине позволительно курить.