– Ну тогда завтра мы пойдём на рыбалку и наловим кучу рыбы, хорошо?
– Хорошо. – без раздумий ответила она.
Вспомнив кое о чём, Эвилин попросила отца опустить её на пол. И как только она коснулась мягкого коврика своими маленькими ножками, Эвилин сразу же потребовала, чтобы он закрыл глаза.
Сидя на корточках, Аскольд выполнил требование дочери и сразу же услышал, как она начала бегать туда-сюда, копаясь среди своих вещей и игрушек. Вскоре, прибежав обратно, Эвилин сказала:
– Всё, можешь открыть глаза.
Приоткрыв веки, Аскольд увидел, что она устроила небольшой погром в комнате, а сама, стоя перед ним с сияющей улыбкой протягивала ему свои руки. В каждой из них девочка держала по небольшому подарку. Её искренняя улыбка растрогала Аскольда до глубины души, как будто дочь протягивала ему весь мир.
В левой руке она держала бумагу, на которой кривовато, но довольно-таки мило, Эвилин нарисовала свою семью и дом. А в правой руке был небольшой браслет, сплетённый из шёлковых нитей.
– Ух ты, спасибо. –Аскольд, взяв первым делом браслет и, надевая его на запястье, похвалил дочь, – Как же красиво получилось. Да ты у меня и впрямь мастерица, вся в отца.
– Я умничка, да?!– возгордилась она, правда, совсем ненадолго, сразу же отведя взгляд. – Ну мама, еще мне помогала, совсем чуть-чуть. Вот столечко.
Смотря на свою дочь, Аскольд широко улыбнулся и сказал:
– Спасибо, – и погладил её по волосам.
Далее Эвилин протянула ему рисунок, взяв который Аскольд, спросил:
– Ого, какой большой рисунок. Ты тут всех нарисовала? А где здесь я?
– Вот же ты, глупенький. Ты тут самый большой и сильный. – сказала она, указывая пальцем на черноволосого мужчину, который держал девочку и её маму за руки.
Вглядываясь дальше в рисунок Аскольд, начал разбираться в нём:
– Так это ты, это наша мама. А это мисс Хадсон?
Эвилин, указывая своими маленькими пальцами, продолжила объяснять:
– Да, это мисс Хадсон, а это дядя Влад.
– Влад? – удивился Аскольд, затем посмотрев на свою дочь, спросил:
– Эвилин, солнышко, неужели ты его видишь?
– Да! – ответ прозвучал довольно-таки быстро.
– И когда ты начала его видеть? – продолжил расспрашивать свою дочь Аскольд, пытаясь понять, когда и как его дочь смогла увидеть того, кто был незрим для других.
Эвилин, на мгновение призадумавшись, но не сумев вспомнить сказала:
– Не знаю, не помню.
– Вот как. – затем призадумался Аскольд. – «Она видит то, что незримо из-за того, что её отцом являюсь я? Неужели она получила некий дар?».
– Солнышко, знаешь, не говори маме, что видела дядю Влада хорошо?
– Почему? Он ведь твой лучший друг и он всегда помогает тебе. Я знаю. Я видела и слышала, как ты называешь его братом.
– Ну да. Вот только, если ты скажешь маме, что видела дядю Влада, то она испугается. Ведь мы видим мир, которого нет.
Эвилин загрустила.