Моя правда. Философские рассказы. Марат Гъ

политическая субъектность, пусть бы и оставалась свободной в мышлении, тем не менее, не является таковой в физическом своем пребывании. Отсюда и кто бы не находился по ту сторону добра и зла субъективно, а объективно оставаясь по сю сторону все же придется тому согласовываться в своих действиях с несвободой данного мира, чтобы НЕ статься воплощенным образом зла. Собственно, потому и существуют в политической игре свои правила, которые, да, нигде и никак не прописываются, однако, то какой ценой достигается политическая цель, находит всегда свою правовую оценку. Скажем, если во время войны на поле боя людей убивают, то списывается все на войну, а если вне поля боя убивают, лишают свободы людей, то это уже списывается все на государство. Отсюда и в интересах государства хотя бы просто отмазаться, в смысле провести расследование да вынести обвинительное заключение свое. Ведь, если ничего не расследовать, значит продемонстрировать тем, что государство и не пытается оправдаться. Естественно, это вызывает подозрения, а не покрывается ли имевшее быть преступление государством намеренно. Потому и коль политические бои те проходят не в правилах этого мира, значит игры те уже нелегальные, незаконные.

      Так вот имперская история России как раз об этом и есть. Впрочем, коль вспомнить русскую быль, ведь и ничего неожиданного нет. Хотя и английский либо французский империализм смердит ведь собственно тем же. Разве что вонь та сюда не доносится. Отсюда и следуя принципу мухи отдельно – котлеты отдельно, полезно понимать что политика империализма сама по себе не является ни добром – ни злом. Стало быть, империализм это не есть основание тому, чтобы осуждать либо вовсе судить; это было бы столь же нелепо, если судить чемпионов мира по футболу лишь за то что вознеслись выше всех. Однако же то каким образом, какой ценой возносятся на те пьедесталы непременно должно расследовать, чтобы дать правовую оценку, а иначе империя превращается в обычную преступную организацию.

      в) Московская империя снаружи

      Впрочем, это и случилось в итоге, а покудова же мы в самом начале. Сталось и представлять империю в масштабах тысяча девятьсот тринадцатого года будет поспешным. Ибо, это уж конец империи, а коль и начало не обговорилось еще, вот и обозначить бы это. Ведь Петр I хотя и провозгласил себя императором, а государство империей, однако, в действительности же это состоялось давно; разве что не назвалось вовремя так. Поскольку, чтобы государству статься империей достаточно просто захватить территорию какую да установить собственный административный режим. Лишь тем и превращается та территория в колонию, а колонизировавшее государство в империю. Потому и называется это так или не называется уже десятый вопрос. Ибо, если есть очевидный всем факт колонизации обитаемых территорий, тем самым, колонизировавшее государство и становится империей. Причем и не особенно важно, а сколько