Ко второй группе деяний, которые называются ситуативными экономическими преступлениями, Н. А. Лопашенко относит превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб, отмечая, что это преступление не может быть безоговорочно отнесено к категории экономических, поскольку лишь в некоторых случаях, когда лицо действует по корыстным мотивам, теоретически вполне возможным, оно является экономическим. Другая экономическая мотивация здесь встречается весьма редко.
Исходя из анализа излагаемой точки зрения, можно сделать вывод о том, что практически все деяния, предусмотренные гл. 23 УК, могут быть экономическими.
Согласно же позиции С. С. Крашенинникова, к экономическим преступлениям можно отнести лишь три преступления из гл. 23 УК – злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК), злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК) и коммерческий подкуп[663].
Анализ всех изложенных выше подходов к определению экономической преступности позволяет сделать вывод о том, что в каждом из них имеются свои плюсы и минусы, поэтому использовать какой-либо из подходов в чистом виде вряд ли продуктивно. Представляется, что сказанное следует отнести и к служебной преступности в коммерческих и иных организациях как разновидности проявления экономической преступности. В связи с этим предлагается использовать комплексный научно-законодательный подход для определения как экономической, так и служебной преступности в коммерческих и иных организациях.
Полагаем, что такой подход является наиболее эффективным и приемлемым, поскольку, во-первых, в любом случае уголовно-правовая дефиниция экономических (служебно-экономических) преступлений может и должна учитываться в криминологической оценке данных деяний.
Совершенно справедливым является, на наш взгляд, утверждение М. Г. Иванова о том, что данный вид преступности необходимо определять как уголовно-правовую и криминологическую категорию, исходя при этом из понятий однородности и целостности. Основой выделения служебно-экономической преступности в самостоятельную подсистему в общей системе экономической преступности, по мнению ученого, служат: во-первых, субъект – специальное уполномоченное лицо, характерное только для данного вида преступлений; во-вторых, сфера деятельности и полномочий лица, совершившего преступление, которая предполагает нахождение виновного на определенной службе, и, в-третьих, характер и содержание этой деятельности. «Известно, – отмечает далее автор, – что детерминированность определяет целостность понятия как единой системы»[664].
В настоящее же время сложилась ситуация, при которой деяния, предусмотренные гл. 23 УК, вообще выпали из поля зрения российских криминологов. Из числа экономических преступлений в учебниках по криминологии рассматриваются