– Господин Захаров, – поднялся вдруг де Бац. – Официально прошу у вас руки мадмуазель Марселины.
– А я тут при чём? – поразился я. – У неё и проси.
– Так у Машки родни тут нет, – пояснил Михалыч. – А ты, внучек, ей начальник и считай, отца родного заменяешь. Всё правильно Шарлюшка делает. С уважением. Хотя и без бутылки припёрси, мда… Ишо не осознал он менталитету нашего, не осознал…
– На свадьбе попьянствуешь, дед. А ты Шарль… Женись, конечно, если Маша не против.
– Пойду, мадмуазель Марселину порадую, – направился Шарль к выходу, но около двери остановился и отвесил нам грациозный поклон. – Спасибо, господин Теодор и вам, господин Михалыч.
– Скатертью дорога, – проворчал вслед Михалыч.
– А, кстати, деда, обо всех этих послах и Франциях, – я подтянул к себе миску с картошкой и котлетами, – что там от нашего новоиспечённого Министерства слышно?
– Ты о Посольском приказе, внучек?
– О Министерстве иностранных дел, – важно поправил я.
– Аристофанчик давеча жаловался, – подвинул он мне хлеб, – что Гюнтер никак Указ на подпись Кощеюшке не подсунет, а без подписи Императора, какое уж министерство может быть?
– Вот сейчас доем и пойдём Гюнтеру голову рубить за саботаж, – прочавкал я. – Наконец-то!
– Не солидно, внучек, – покачал головой дед. – Ишо мы по Дворцу за преступником не бегали. Вызывай сюда Гюнтера. Да и палача сразу позови, чего мешкать?
– Вызывали, Ваше Высочество? – зашёл к нам Гюнтер.
– Угу. Пока палача ждём, можешь написать завещание, – кивнул я.
– А что я натворил, позвольте уточнить?
– Саботаж и измена царю и Государству. Это из основных обвинений. Но там, в целом список на шесть листов.
– Полюбовно не можем договориться, мой принц? – дворецкий томно поглядел на меня и облизнулся.
– Бр-р-р! – содрогнулся я. – Завязывай, Гюнтер. Лучше скажи мне, почему Указ о создании нового министерства ещё не подписан у царя? Я про Министерство иностранных дел.
– У императора, – строго поправил дворецкий. – А не подал я Указ Его Величеству, так как в нём не указан служащий, который будет руководить новым подразделением. Если хотите, сходите сами подпишите, а мне моя голова дорога ещё. Отвлекать от дел Государя не оформленными бумагами я не собираюсь.
– Формалист ты, – проворчал я. – Бюрократ в худшем смысле слова.
– Ну не сердитесь, Фёдор Васильевич, порядок такой, – вздохнул Гюнтер. – Хотите, поцелую и вам сразу станет легче?
– Сейчас точно палача позову, – пригрозил я. – Завязывай.
– Скучно, – вздохнул он. – Государь свои проблемы решает, глобальных дел нет, войны нет, сотрудники сами свои вопросы решают. А театр только вечером. Может, всё же поцеловать?
– Кстати, внучек, – влез в беседу Михалыч, – там твои актёришки прибегали, что-то не ладиться в ентом твоём театре.
– Ой, потом, деда, ладно? И чего им опять не так? Столько я с ними возился, столько сил