Я на начало разговора опоздал, и когда вошёл в Канцелярию, дед уже во всю свою старческую глотку голосил:
– Да как же мы нашу кровиночку за басурмана-то отдадим?! Да нас же народ не поймёт, а мировая общественность осудит!
– Решили всё же пожениться? – догадался я. – Салют, Шарль.
– Доброго дня, господин Теодор, – привстал с лавки посол. – Ну, хоть вы мне объясните, какие могут быть преграды нашему браку с мадмуазелью Марселиной? Дедушка Михалыч только орёт невнятно да слюной брызжет…
– Басурман! – пояснил коротко дед. – От же немчура поганая, вроде и говорит по-нашенски, а ничего и не разумеет.
– Это Михалыч на твой католицизм ругается, – перевёл я послу. – Или какая там у тебя вера?
– Христианин я, – твёрдо заявил он. – Как и вы.
– Ну, это если обобщающе говорить, – возразил я. – Но насколько я понимаю, Михалыч определённо о православии говорит.
– Воистину, внучек, – подтвердил дед. – Ибо только православие есть вера истинная, а всё остальное – ересь!
– Никогда за тобой, дед, не замечал такого ревностного подхода к религии, – покачал я головой.
– Не мешай развлекаться, Федька, – отмахнулся он и грозно посмотрел на посла. – Так что делать теперь думаешь, господин хороший?
– Я запутался, – вздохнул Шарль. – Господин Теодор, может быть, вы объясните мне? Я правильно понимаю, что мой католицизм мешает браку с мадмуазелью Марселиной?
– Скука дедова тебе мешает, – проворчал я, но тут же поправился: – Ага, думаю, что так.
– Всё равно не понимаю, – продолжал в поисках истины посол. – Но ведь и мадмуазель, не только не православная, но и вообще не крещёная! Она же, откровенно говоря, вампир.
– Наша она, понял?! – рявкнул Михалыч. – Русская!
– Из Сербии она, деда, – поправил я.
– Да не важно, откуда родом! – уже на меня заорал он. – Важно, кто она есть! А она уже давно обрусела, нашей стала. Ох и бестолочи вы… И как вам цари ваши такие посты да чины с титулами дали?
– Ой, ладно, – я тоже запутался и начал раздражаться. – И что ты предлагаешь, Михалыч?
– Завтрак для начала, – немного успокаиваясь, проворчал он. – Давай, садись и рот разевай поширше, а я в него буду котлеты закидывать.
– Ну, деда…
– Бестолочь, – повторил дед. – Ну что тут непонятного, Федька? Или Машке надо католичество принимать или Шарлю православие. А, поскольку никто вампиршу окрестить не возьмётся, то единственный выход – послу православным стать. Но! – дед поднял указательный палец. – Какой же он тогда французский