– Чего скребешься? – спросила я сурово, про себя радуясь: в этом мужском монастыре нашелся хоть один воспитанный человек, не врывающийся в комнату к даме без стука. Даже если она поломойка и не ведьма
– Я это… Спросить хочу.
– Спрашивай, – разрешила я с королевским великодушием.
– Ты можешь… это… наладить еще одну рубаху?
Я изумилась. Неужели на сорванце одежда горит, как баня в сухую погоду? Отшлепаю.
– Снова порвал?
– Не я, – Тапис скосил глаза. – Мой… товарищ. Вот он. Иди сюда, не боись.
Последние слова адресовались другому хоозу, которого я не видела – он прятался за углом.
– Хорошо, – сказала я. – Рубаху я, так и быть, зашью. Но давайте не сегодня, а? Устала за день. Приходите завтра.
– Придем, – заулыбался Тапис. – Вечером, да?
– Ага. Теперь все, спокойной ночи, малыши. То есть, хоозы.
Я закрыла за обрадованным мальчиком дверь и тоже улыбнулась.
Теперь я знала, кто расскажет мне все о хоозах, а-мулах и прочей живности, водящейся в стенах замка. Рубаху-то им все равно больше никто не зашьет, хе-хе. А в том, что у них для оплаты есть нечто большее, чем правдивый рассказ о жизни замка, я очень сильно сомневалась.
Во время принятия бочки повторилась вчерашняя история. Кристаллы в чаше внезапно погасли, и мне пришлось добираться до кровати впотьмах. К счастью, я уже более-менее ориентировалась в пространстве каморки, и через несколько минут провалилась в глубокий сон без сновидений.
Но перед тем, как провалиться, подумала – а что, если та записка в тайнике предназначена для меня? Тогда возникает вопрос – чего и когда следует бояться?
10. Попытка выяснить, что такое великий дар
«То, что зовется божественным даром,
Людям дается трудом, а не даром»
(Кажется, Геракл, но я не уверена)
Утро по традиции началось с появления доносчика. На этот раз он не стал задерживаться и пялиться на меня как на экспонат кунсткамеры, быстро поставил на стол завтрак, забрал грязную посуду и улетел. Я даже не успела спросить, как он разобрался с теми тремя листочками.
Очень хотелось достать из тайника тетрадку и почитать. Увы, увы. Едва я вылила компотик в чашку с шариками и закрыла крышку, чтобы число белых пятен не умножилось, как в каморку ввалился Алекол.
– Да святится святое трио! – бодро объявил он и прочертил над моей головой спираль-шапочку.
– Это безобразие будет повторяться ежедневно? – уточнила я.
– Ты должна ответить на приветствие, – сказал он и пожал плечами: а ты, мол, как хотела.
– Привет, – буркнула я и принялась за еду.
– Ты ответила неправильно, – занудел он. – Надо сказать «да святится».
– Да! Святится! – рявкнула я.
Он искренне удивился:
– Ты чего такая нервная? Плохо выспалась? Не верю! Достопочтенный Руби тщательно заботится, чтобы в стенах замка все, кто не занят тяжелым трудом,