– Я с тобой не первый год знаком.
Он учтивым жестом предложил всем садиться, и мы пятеро опустились в комфортные объятья бледно-золотистой парчи.
– Я говорил Оливеру, – сказал Чарлз, – что если кто и способен отыскать этого Николаса Эйша, так это ты.
– Да уж, – лениво протянул Тоби, – когда прорвало трубы, очень полезно иметь в семье водопроводчика!
Это граничило с оскорблением. Но я предпочел истолковать сомнения в пользу Тоби – хотя в глубине души никаких сомнений не испытывал – и спросил у всех сразу, не обращаясь ни к кому конкретно, не лучше ли будет обратиться в полицию.
– Проблема в том, – сказал Квейль, – что формально Дженни – единственная, кто виновен в выманивании денег под ложным предлогом. Разумеется, в полиции ее выслушали, и человек, который ведет следствие, ей искренне посочувствовал, но… – Он медленно пожал массивными плечами, ухитрившись выразить одновременно и сочувствие и безнадежность. – Судя по всему, они вмешиваться не будут.
– Но послушайте, – возмутился Тоби, – это же все Эйш придумал, а не она!
– А доказать это вы можете? – спросил Квейль.
– Ну ведь Дженни же сказала! – ответил Тоби, словно это само по себе было достаточным доказательством.
Квейль покачал головой:
– Я уже говорил Чарлзу: по всем документам, которые она подписала, складывается впечатление, будто она была в курсе, что это махинация. А неведение, даже если и непритворное, всегда очень плохое оправдание – хотя не то чтобы совсем негодное.
– Но если против него доказательств никаких, – спросил я, – что вы станете делать, даже если я его найду?
Квейль пристально посмотрел на меня:
– Я надеюсь, что если вы найдете его, то найдете и доказательства.
Дженни выпрямилась как палка в своем кресле и пронзительным – возможно, из-за тревоги, но в первую очередь от злости – голосом произнесла:
– Что за ерунда, Сид? Отчего бы тебе сразу не сознаться, что это дело тебе не по плечу?
– Я не знаю, так ли это.
– Просто жалко смотреть, – сказала она Квейлю, – как он старается доказать, какой он умный, теперь, когда сделался инвалидом!
Прозвучавшая в ее тоне издевка шокировала Квейля и Чарлза, им явно стало не по себе. Я удрученно подумал, что это все из-за меня, это я пробудил в ней настойчивую потребность бить по больному. Мне не просто было неприятно то, что она сказала, – мне вдобавок было крайне неприятно, что это из-за меня она не выглядит для Квейля той солнечной натурой, которой оставалась бы, если б не мое присутствие.
– Если найду Николаса Эйша, – угрюмо сказал я, – я отдам его Дженни. Бедняга!
Мужчинам это пришлось не по вкусу. Квейль выглядел разочарованным, Тоби посмотрел на меня с презрением, Чарлз грустно покачал головой. И только Дженни, под маской злости, выглядела втайне удовлетворенной. В последнее время ей редко удавалось заставить меня отвечать на ее оскорбления, и то, что я ответил и заслужил всеобщее неодобрение, она