– У меня новость. Дело вообще-то секретное, а потому держи язык за зубами, договорились?
– Так точно, сэр.
– Депеша, что ты доставил, касается меня. Мне приказано явиться в калькуттский форт Уильям. Я прослышал, что верховное командование формирует экспедиционный корпус для заморской миссии, и подал рапорт. И вот я назначен командиром роты сипаев-волонтеров. Унтер-офицера я могу выбрать по своему усмотрению, вот почему я тебе все рассказываю. Кроме тебя, хавильдар, на примете никого. Что скажешь? Не желаешь прокатиться за море?
За восемь месяцев гарнизонной службы на дальней точке у границы Ассама и Бирмы Кесри подустал и мечтал об отдыхе, у него и в мыслях не было куда-то отправляться добровольцем, однако он полюбопытствовал:
– А куда посылают корпус, сэр?
– Пока не знаю, все еще на стадии планирования, но денежное содержание обещают хорошее.
– Правда? – На миг Кесри поддался искушению записаться “баламтёром”.
– Точно! – ухмыльнулся капитан. – Я по уши в долгах, и это мой последний шанс из них выбраться. С надбавками я буду получать четыреста пятнадцать рупий! А уж с такими-то деньгами я расплачусь со всеми, включая тебя. Ну что, хавильдар, махнем в загранку?
– Нет, сэр, – решительно сказал Кесри. – Я шибко устал. Извините.
– Жаль, я на тебя рассчитывал. – Капитан огорченно поджал губы. – Но ты все же подумай, время еще есть.
Захарий вышел пораньше, дабы не опоздать на встречу с миссис Бернэм.
Вефиль, обитель Бернэмов, располагалась в дальнем калькуттском пригороде Гарден-Рич, где богатейшие английские предприниматели возвели дома-дворцы. Район этот лежал к югу от киддерпорской верфи, на берегу Хугли.
Имение Бернэмов было одним из самых роскошных: огромный дом в окружении других построек, занимавших береговую территорию более двух акров. Захарий дважды бывал здесь в качестве гостя. Оба раза в парадных дверях главного дома его встречал дворецкий в расшитой ливрее, имя его громогласно объявлялось, когда он входил в залитую огнями гостиную.
Но в те времена Захарий был на коне: только что получил должность второго помощника на “Ибисе” и владел целым сундуком нарядных одежд. С тех пор он утратил свое положение в свете, и о перемене его жизненных обстоятельств ему ясно дали понять, едва он возник в воротах имения. В дом его провели черным ходом и передали под опеку двух укрытых накидками служанок, которые узкими коридорами и лестницами препроводили его к комнате для рукоделия – небольшой светелке, где на столиках высились шкатулки с шитьем, а на стенах висели вышивки.
За одним столиком сидела миссис Бернэм в строгом платье из белого ситца и кружевном чепце. Она склонилась