– По-английски с моей дочерью беседовал? – уточнил Макар.
– У меня в гимназии английский и французский хорошо шел. – Адам улыбался им. – Малявки меня растрогали своей добротой и непосредственностью. Так меня приняли тепло. Я решил сделать им в следующий раз подарок. Где бы я взял жабу? На нашем озере их нет. Не болото ведь, озеро. Но у «садыков»…
– У кого? – спросил полковник Гущин.
– У мигрантов с рынка все можно достать. Хочешь, кальян покурить, хочешь, чего покрепче. Собачьи бои они подпольно устраивают – зачем им алабаи такие? Они на них бабло гребут. Алабаи в загоне до смерти грызутся, а «садыки» на них ставки делают. И петушиные бои там… Я сам ходил… Когда один петух другого шпорой в кровь сечет, брюхо распарывает… У них даже богомолы в банке сражаются – а все пялятся, как богомол богомолу башку клешней – кирдык! Я на рынок к «садыку» одному пришел – тот с золотыми зубами, значит, пахан у них, – я ему: «Мне жаба нужна живая в террариуме. И хорошо бы ей корону на головку из фольги золотой». Он мне: «Сделаем, бакшиш давай». Я думал, они корону жабе приклеят «Моментом». Я не знал, что они ее нитками пришьют, честное слово!
– Ума-то у тебя хватило такое малолеткам дарить? – спросил Клавдий Мамонтов. – Ты вон какой продвинутый, креативный.
– Да я клянусь, не заметил я ничего! Малявки тоже не врубились, – просто ответил ему Адам. – Они так обрадовались. Я сказал – вот он я, буду теперь всегда с вами. А то они расстраивались, когда я уплывал, покидал их. Они такие маленькие, одинокие. Младшая мне поведала, что мама умерла…
Полковник Гущин глянул на Макара – тот побледнел. Значит, так он объяснил дочкам, почему матери Меланьи с ними нет. Не сказал, что та сидит в тюрьме…
– Я проникся к малявке. Вторая вообще ни бэ ни мэ – немая с детства, калека. Тоже жалко ее. Я ничего плохого не хотел, честно, только подбодрить их. Без родителей они ж мне сиротами показались, – повествовал подросток.
– С ними оставались гувернантка и горничная, – ответил Макар, он словно оправдывался теперь перед мальчишкой.
– А, ну конечно, ты папаша деловой. С детьми никто не считается. Со мной, например, тоже никто раньше не считался. Зато теперь…
– И что теперь? – спросил полковник Гущин вроде как даже с интересом неподдельным.
– Ничего. Как поставишь себя, так и заживешь.
– Ты мог бы в гости к нам приходить как нормальный человек – не тайком, когда мы все дома, – объявил Макар.
– Нет, гран мерси, на хрен, – Адам усмехнулся. – Теперь уж точно не приплыву.
– Для чего ты в павильоне в ту ночь разбил окно? –