Сурайя ненадолго замолчала, набирая воздуха, и пока она не продолжила, он быстро заговорил:
– У меня нет имени.
Она изумлённо ахнула:
– Нет?!
– Я… я так думаю. – Духа это странным образом смутило. Ему даже пришлось напомнить себе, что у его братии нет чувств.
– Это ничего, – сказала Сурайя. Она протянула ручонку и утешительно похлопала его по чешуйчатой лапе. – Я придумаю его для тебя. Я в этом СУПЕРХОРОША и всем своим игрушкам дала имя сама. И оранжевому коту, который приходит украсть со стола жареную рыбу. Его теперь зовут Чомел.
– Чомел?
– Значит «милый», – объяснила девочка серьёзно, будто он не знал. – Потому что он милый. – Она наклонила голову набок и, хмурясь и высунув язык, смотрела на него в упор. Кулачок по-прежнему сжимал ярко-розовый мелок. Духу всё ещё было не по себе. Он знал: имена нужны, чтобы придавать форму расплывчатым очертаниям, делать неизвестное частью удобной реальности. Дух не был уверен, что ему понравится зваться «милым». Как вдруг Сурайя просияла. – ЗНАЮ! – воскликнула девочка радостно. «Пожалуйста, только не Чомел, пожалуйста, только не Чомел, пожалуйста, только не Чомел…» – Ты будешь… Розик.
– РОЗИК?! – Куда уж хуже.
– Да! – Она забралась на кровать и запрыгала на ней. – Розик!
– Я тёмный дух, – произнёс пелесит в отчаянии. – Могущественное создание. Носитель вековой мудрости. Нельзя, чтобы меня звали РОЗИКОМ!
– Но это твоё имя! Розик!
Он тяжело опустился на пообтрепавшийся ковёр и вздохнул:
– Но ПОЧЕМУ Розик?!
– Потому что, – Сурайя метнула на него такой уничижительный взгляд, что дух устыдился своего вопроса. – Это мой любимый цвет. Розовый. – Она съехала с кровати и подбежала погладить духа по щеке. – Ты к нему привыкнешь, – сказала Сурайя. – Хорошее имя! Очень хорошее. Возможно, самое-самое лучшее из всех, что я придумывала.
– Полагаю, не хуже прочих.
Снаружи послышались лёгкие, быстрые шаги мамы Сурайи.
– Быстро прячься! – шепнула Сурайя, и дух, известный теперь как Розик, быстро уменьшившись до размеров кузнечика, запрыгнул в карман пижамы, который для него оттопырила Сурайя.
В тот же миг дверь распахнулась.
Женщина, заметив блестящие глаза и разгорячённые щёки дочери, поджала губы:
– Чем это ты тут занимаешься?
– Ничем, мама, – ответила Сурайя. – Просто рисую.
Женщина оглядела комнату, словно что-то искала. Дух почувствовал, как пальчики Сурайи осторожно прикрыли карман.
Наконец, ничего не найдя, женщина посмотрела на Сурайю:
– Ну что ж, пора в кровать. Иди почисти зубы. И вымой ноги, иначе приснятся кошмары. Не забудь прочитать дуа[4].
– Хорошо, мама.
Женщина вернулась в коридор и поспешила