Я буду чрезвычайно рада не признавать его до самого финала нашего соглашения. Но факт существования Тобиаса само по себе открытие. Он – сущая загадка. Если бы в тот день у бассейна он не пришел, я так бы и оставалась в неведении. Меня тревожит, что Доминик и Шон с такой легкостью держали его в секрете.
Отлично сыграно, ребята, отлично сыграно.
Эти мужчины искусно вводят в заблуждение и преподносят его под видом доверия. Но теперь, вспоминая начало, я вижу картину в целом. И на самом деле не знаю, что еще за всем этим скрывается.
– Это все равно невероятно, – говорю я и двигаю пешку, но ее тут же сметают. Тобиас предвидел все мои ходы с тех пор, как почти год назад пришел в мою жизнь.
– С чего бы? – Он прекрасно знает, о чем я говорю, и это еще сильнее выбивает меня из колеи. Предугадывание чужих мыслей – признак близости.
Я разочарованно вздыхаю. Придется выбирать слова. Вместо этого я решаю промолчать. Игры разума выматывают.
– Знаешь, – говорит он, понимая, что я не желаю обдумывать свой выбор слов, – когда забираешь украденное ворами, они не могут заявить об этом в полицию.
– Это мне известно, но ведь какие-то ответные меры они принимают?
– Да, по глупости и часто. – Он забирает моего коня. – И почему это невероятно? Разве ты не увидела достаточно?
– В некотором смысле да, но…
– Но что? Слишком не по себе от увиденного? В этом и заключается вся прелесть. Ты ни секунды не можешь поверить в то, что происходит у тебя на заднем дворе, и с этим осознанием смириться труднее всего.
– Верно.
Тобиас внимательно изучает мое лицо, и его янтарные глаза вспыхивают.
– Тебе ведь известно о существовании преступных группировок? Но ты никогда не оказывалась в таком окружении? Ни разу не становилась свидетелем перестрелки и не видела посвящения?
– Верно.
Он наклоняется и скрещивает на груди руки, сделав перерыв в игре.
– Ты веришь в существование картеля?
– Да.
– Мафии?
– Конечно.
– Почему? Потому что видела фильм «Славные парни»? – С улыбкой на губах Тобиас качает головой. – Но почему тебе так сложно поверить, что несколько людей объединились по причине, которую посчитали достаточно уважительной для оправдания крайних мер в попытке вызвать перемены?
– Просто это так…
– Когда тебя ввели в дело, ты была точно такой же несведущей, пока сама не увидела.
– Да.
– И ты только что призналась, что все это невероятно. Выходит, разумно предположить, что твое невежество разделяет большинство?
Обдумав сказанное, я киваю.
– Да, я так считаю.
– Для многих видеть – значит верить, а это чертовски убого.
– Мне говорили это сотни раз.
Тобиас улыбается, но я вижу в его глазах гордость. Гордость учителя.
– Шон.
Ты.
– Картели коррумпированы, – произношу я и