Меня как-то тоже подловили. Тот самый Нейтон Лекрам. Мимо проходил, толкнул в плечо, когда я ручкой диаграмму чертила. Конечно, рисунок испортился, и я высказала обидчику все, что о нем думала. И взяла бы слова обратно, да поздно. Вокруг тишина повисла, комар пролетит и того услышишь.
– Повтори, кто я? – наклонившись ко мне и сверкнув глазами, проговорил предвкушающим тоном боевик.
Руками уперся по обе стороны, отрезав даже маломальскую возможность спастись бегством. Знаете, как-то не думаешь в такие моменты о гордости, и резкие слова повторять не хочется. Мне бы подобрать тетрадки с конспектами, да деру дать. А некуда. Придется за заковыристые выражения отвечать.
– Я не хотела, – решила покаяться.
Мне не трудно, а там глядишь, и в покое оставят.
– Не хотела, что? – пристальный взгляд глаза в глаза.
– Обидеть не хотела, – судорожно сглотнула.
– Обидеть можно, если ты едкую правду сказала, – заметил Нейтон, – Обидную, но правду. Получается, что ты либо меня, в самом деле, считаешь «толстоногим слизняком», либо хотела оскорбить, кидаясь грубыми словами. Какое из этих предположений верное?
– Во, завернул! – восхищенно произнес кто-то из боевой пятерки.
Я бессмысленно хлопала глазами, пытаясь собраться с мыслями, чтобы вежливо ответить, и то открывала рот, то закрывала, не издавая ни звука.
– Логику будешь проходить на пятом курсе, лягушонок, – обидчик радостно рассмеялся, наблюдая мою обалдевшую физиономию, и взлохматил коротко стриженые волосы.
Понятия не имею, откуда взялась ассоциация меня с лягушонком, но с тех пор данное прозвище приклеилось намертво. В академии полное имя и фамилию знали исключительно учителя, а для остальных студентов я была Лиси-лягушонок.
И тем обиднее, что Нейтон уже покинул стены академии, а мне оставшееся время до выпуска приходилось выслушивать шуточки.
С той поры я повзрослела, поумнела и придумала множество красивых ответов на каверзный вопрос. И все же встреча в департаменте безопасности с боевиком оказалась стрессом. Снова замерла, глупо вылупившись на возмужавшего парня, и опять не могла произнести ни слова. Спасибо Щюр взял инициативу в руки и провел первые переговоры с Лекрамом, от чьей подписи на документах, в том числе, зависело будущее предприятия.
Позже я справилась с охватившим волнением, даже смогла связно ответить на вопросы, а вскоре злость на придирки со стороны департамента при общении вообще затоптали ростки робости в моей душе. Нам приходилось пробивать разрешения с боем, но мы справились.
Лекрам устраивал нам проверки, тесты, внештатные ситуации, стараясь подловить. Но не могу сказать, что он старался по злому умыслу. Нет, он даже сочувствовал, если ситуация выходила из-под контроля и подсказывал пути решения. Кстати, сигнал тревоги в департамент его идея. Вроде как бывший боевик, а ныне начальник одного