Кушали молча… Ведущий иногда брал листик и жевал его. Переволновавшиеся за день охотники, сначала было пытались, подражая эльфу, есть медленно и аккуратно, но со временем аппетит взял свое, и они стали смело пробовать рыбу, яйца и фрукты.
После ужина Стефан также осторожно присел на кровать. Плетеное ложе также держалось на ножках-пружинках, но их было не четыре, как у обычных кроватей, а двенадцать, и все были равномерно распределены под кроватью. Сверху был накинут пуховый матрасик и такая же нежная подушка. Укрываться предполагалось тонким шерстяным одеялом.
«Дорогие гости, перед сном я предлагаю посетить горный ручей. Но если вы не привыкли к холодной воде, то можно принять теплую ванну», – пригласил эльф.
Ванна обнаружилась внутри небольшого чуланчика с маленьким окошком прямо возле гостевого домика. Она была похожа на огромную половину бочки, опрокинутую на бок, достаточно большая, чтобы в ней поместилось, свободно располагаясь, три или четыре человека. Нигде не было видно источника огня: ни под самой деревянной ванной, ни рядом, но вода оказалась, как парное молоко, очень теплой. Привыкшие к бане мужчины с удовольствием оценили новшество.
«Не удивляйтесь! Этот гостевой домик строился рядом с горячим источником, и вода подается в бочку через кран», – объяснил эльф.
Стефан удовлетворенно кивнул в ответ. А Закир, вдруг расслабившись, раскис. У него потекли слезы, и он даже пару раз всхлипнул и запричитал: «Мы тут моемся в теплой ванне, невесть где, а мой сынок… На поле… Жив ли он… Сколько времени прошло, пока мы тут были. Я не понимаю, когда здесь ночь, потому что день длится постоянно… Вдруг они уже забрали мою Ирис!»
«Ирис? – внезапно изумился Ведущий, – Ты заботишься о цветке?»
«Ирис – моя старшая доченька, красавица и умница, в этом году ей должно исполниться шестнадцать лет, и она смогла бы выйти замуж, но проклятый граф положил на нее глаз, и теперь она обречена. Письмо? Как письмо поможет нам? Как простое письмо спасет моих детей?»
Эльф молча ждал, когда Закир выскажется и не останавливал его
Постепенно отчаянье вытекло из Закира вместе с потоками сожаления и возмущения, и он оцепенел в состоянии безысходности.
Стефан сопереживал молча: «Такая удача, мы добрались, и нас даже приняли, но какого результата мы добились? Если бы с нами в помощь послали армию или хотя бы несколько таких великолепных воинов, как Ведущий и его спутники, на таких огромных, мощных скакунах, чтобы освободить соседского сына и других пленников, и пригрозить графу, или хотя бы помочь сбежать… Вместо этого нам пообещали бумажку.
И потом, как ее передать лично в руки графа? Ведь вокруг него всегда стоит стража. Кроме того, не заслужат ли они оба страшное наказание за свою дерзость?»
Так они оба рассуждали, один вслух, другой про себя, пока целительная влага расслабляла их уставшие