Стефан и Закир переглянулись и хотели уже выбежать из зала, пока огонь не добрался до них, но услышали топот множества сапог. Забежав в угол, они спрятались за статуей огромного льва и со страхом наблюдали за происходящим.
Кресло с графом все также было окружено высоченной стеной пламени, стражники все так же стояли неподвижно. В зал стали вбегать другие стражники и слуги, все они, увидев происходящее, кричали сначала: «Пожар!», подходя ближе, замедлялись, кричали: «Помогите!», пока также не остановились, как вкопанные. Постепенно на крики в зал сбежались все, кто был поблизости. И все они, окружив графа, стояли и не могли пошевелиться, хотя, судя по испуганным глазам, было ясно, что они еще живы.
Стефан посмотрел на Закира и прошептал: «Помнишь, эльф сказал, что у нас будет шанс спасти Эвона и еще кого-то, кого еще можно спасти? Видимо этот момент настал! Пойдем!»
Еще раз оглядев зал и убедившись, что больше никто сюда не бежит, мужчины осторожно вышли, спустились по лестнице и выбрались из замка. Проходя через двор с фонтаном и стрельбище, мимо караульной, складов, амбаров и других зданий, мужчины снова убедились, что никого нет вокруг, и они устремились в поле.
Там их встретили долговые работники с обреченным взглядом и со словами: «Еще одних ведут», – и не обращая внимание на охотников, продолжили копаться в земле.
Закир спросил: «Скажите мне, вы видели Эвона?»
Батраки покачали головой и отвернулись. Мужчина побежал дальше, Стефан еле поспевал за ним. Они долго искали, расспрашивая то тут, то там, поле казалось бесконечным. Наконец, один здоровяк подал надежду: «Ааа, это тот пацан, который на днях появился? Живой еще, трудолюбивый, его редко секут, жалеют… Вон там он. А вы чего тут? И без смотрителей пришли, как попали сюда?»
Закир молча кинулся к сыну, а Стефан рассказал, что в замке случилась беда – пожар в главном зале, а граф, все слуги и стражники там, и ничего поделать не могут, поэтому надо спасаться всем, кто может. Здоровяк сильно удивился и бросив лопату, пошел вместе со Стефаном вслед за Закиром.
Эвон оказался жив и почти здоров. От недостатка еды за несколько дней немного отощал, в целом был очень рад и встрече с отцом, которого уже не чаял увидеть, и неожиданной свободе. Мальчик попросил прощения у отца за то, что самовольно принял решение. Закир расплакавшись, крепко обнял его и сказал, что никогда не сердился на него, но очень боялся, что больше никогда не увидит своего сына, сердечно поблагодарил его за лечение и спасение своей ноги и руки от ампутации.
Вместе со здоровяком они пошли по полю, чтобы рассказать другим.
По дороге Эвон рассказывал,