– Вы такой… крепкий, – задумчиво произнесла она.
– Вы хотели сказать – толстый? – спросил я.
– Нет, я имела в виду ваши мускулы, – рассмеялась она.
– Да, силой меня Бог не обидел.
Это было, конечно же, не самое подходящее начало. Удрученный и раздосадованный, я продолжал грести.
Через некоторое время я попросил ее рассказать мне что-нибудь из своей жизни.
– Что же вы хотели бы услышать?
– Все, – заявил я. – Особенно какую-нибудь любовную историю. А я бы вам потом рассказал свою. Единственную мою любовную историю. Она очень коротка и красива и непременно позабавит вас.
– Что вы говорите! Ну так рассказывайте же!
– Нет, сперва вы! Вы и без того уже знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас. Мне хотелось бы узнать, были ли вы когда-нибудь по-настоящему влюблены, или вы, как я опасаюсь, для этого слишком умны и высокомерны.
Эрминия на миг призадумалась.
– Это очередная ваша романтическая блажь, – сказала она затем, – ночью, на озере, заставлять женщину рассказывать истории. Но я этого, к сожалению, не умею. Это у вас, поэтов, всегда наготове слова для любых красот, а тех, кто не любит рассуждать о своих чувствах, вы торопитесь заподозрить в бессердечии. Во мне вы ошиблись: я не думаю, чтобы кто-то способен был любить сильнее и глубже, чем я. Я люблю человека, который связан с другой женщиной, но любит меня не меньше, чем я его. Мы оба не знаем, сможем ли когда-нибудь быть вместе. Мы пишем друг другу, а иногда и встречаемся…
– Могу я спросить вас, что вам приносит эта любовь – счастье или боль, или и то и другое?
– Ах, любовь существует вовсе не для того, чтобы делать нас счастливыми. Я думаю, она существует для того, чтобы показать нам, как сильны мы можем быть в страданиях и тяготах бытия.
Эта мысль была мне понятна,