– Почему?
Я не могла вспомнить ни единого случая, когда что-то не было учтено.
– Это не для нас.
Она достала из ящика большой пакет с герметичным замком и стала аккуратно укладывать банки, пакеты и коробки.
– Мама, ты сегодня такая странная. Скажи, что случилось?
Я надеялась, новый день подарит ответы на вопросы, которые меня терзают последнее время, но вместо этого, их стало ещё больше.
– Сегодня ночью умер Андрей, сын нашей соседки, Лидии Ивановны, – закрывая замок на пакете, тихо сказала мама.
– Я помню его. Это с ним папа и дедушка спаслись в той страшной аварии? – удивительно, вот только вчера вспоминала этот случай.
Мама замерла на миг, тяжело выдохнула, вновь открыла пакет и положила туда банку с птицей в желе и пару протеиновых батончиков.
– Верно. Тогда выжил, а вот теперь нет. Сказались старые проблемы со здоровьем. О Лидии Ивановне больше некому позаботиться. Обеспечение ей не полагается. Они и так с трудом выживали на паёк Андрея. А теперь…
– Я так понимаю, это для неё?
Сердце сжалось от тоски. Захотелось подойти к маме, обнять, но встать не смогла. Ноги не слушались.
– Ты правильно поняла, – ответила она тихо.
Лидия Ивановна всегда относилась к нам с добром. Помню, в детстве часто угощала ягодами из своего сада.
– Я всё понимаю, мама. Только вот…
– Что? – она посмотрела на меня и почему-то отвернулась.
– Мы не сможем помогать ей постоянно, – с трудом выдавила я из себя. – А при нашей жизни вряд ли кто-то ещё окажется столь благородным и отдаст часть продуктов чужому человеку. Скоро зима. Она не сможет выжить в холодном доме без света и воды. Да и вряд ли у Лидии Ивановны есть хоть какой-то запаса продуктов. А забрать соседку к себе нам не позволят, ты же знаешь.
Я понимала, говорю жестокие вещи и радовалась, что мама стоит ко мне спиной. Вряд ли у меня хватило сил сказать ей это в лицо.
– Знаю. Но пойми, дочка, я не могу иначе. Это моя первая учительница, – в каждом мамином слове слышалась нестерпимая боль, такая же, какую испытывала я сейчас. – Лидия Ивановна учила меня доброте, состраданию, милосердию. Как можно бросить её в беде? Я должна что-то сделать.
– Человек человеку волк… – пробурчала я и содрогнулась, так неприятна мне была сама мысль об этом.
– Что?
Мама повернулась ко мне. На её лице застыло непонимание.
– Папа так говорит об обществе, в котором мы живём, – поспешила ответить я.
Мне не хотелось, чтобы мама думала обо мне плохо:
– Люди озлобились. Смотрят волком друг на друга, ждут, когда кто-то упадёт, чтобы растерзать.
– Так и есть, Рита. Так и есть… – мама кивнула и защёлкнула замок на пакете. – Не такому родители учили нас в детстве. И всё же… Я хочу хоть как-то ей помочь.
– Я знаю.
Мама внимательно посмотрела на меня. Выдержать взгляд не