Дойти до горизонта. Андрей Александрович Ильин

Правый, наветренный борт, где намыло целый вал песка, подкопали веслами. Освободили руль. Ухватились за трубы каркаса, разом дернули вверх. Плот чуть качнулся и опустился на место. Минут пять раскачивали его из стороны в сторону, высвобождая из цепких объятий донного песчаника. Еще раз дернули – и одновременно продвинули на десять сантиметров вперед. И еще раз, и еще один, и еще сто раз или даже тысячу – мы не считали. Постепенно прибывали глубины. Когда вода дошла до пояса, девчата забрались на плот. Толкали втроем. Теперь плот шел легко, почти не цепляя дно. Татьяна с Наташей подняли паруса, и мы уже не толкали, а бежали за плотом, пытаясь влезть на него с ходу. Но вода тормозила, отбрасывала назад. Наконец взобрались. Сели мокрые и довольные.

      Солнце уже припекало. Плот шел бойко, взрезая блестящую поверхность воды. Ветерок дул несильный, на удивление прохладный, мягко обвевал, подсушивал одежду. В самый раз ветерок. И уж берега давно не было видно, и беспокойства никакого не появлялось. Отбоялись, видно, мы свое в эту ночь.

      Я лег на нагретые солнечными лучами спальники и, ощущая тихое покачивание плота, незаметно уснул.

      Глава 5

      Проснулся поздно. На плоту кипела обычная дневная жизнь. Монахова спала, уткнувшись лицом в свернутое одеяло. Войцева полусидела, равнодушным взглядом уставившись в море. Валера вахтил. Сергей возился с подзорной трубой. Вокруг, по всей площади плота, были разложены сухари, рваные бумажные мешки с вермишелью и крупой.

      – У нас что, открыли магазин самообслуживания? – кивнул я в сторону продуктов.

      – Скорее бак для пищевых отходов, – отвлекся от своего занятия Сергей. Я еще раз внимательно огляделся.

      – Загнили, – коротко пояснил Сергей.

      – Приятные новости, нечего сказать. – Я пододвинулся ближе к одной из кучек. Это была вермишель. Вернее, раньше была вермишель. Теперь она представляла из себя спрессованный комок серого теста, от которого заметно припахивало плесенью.

      – И что, все так? – вслух ужаснулся я.

      – Нет, худшее уже выкинули в море, – «успокоила» Войцева.

      – Как же это вышло? – растерянно спросил я, растирая между пальцев клейкообразную массу. Просто так спросил, не ожидая ответа. О причинах, естественно, догадался.

      Но Салифанов ответил:

      – Волны. Надо было сразу об этом подумать. Ящики герметичные сделать, что ли.

      «Надо было! – раздраженно подумал я. – Много что надо было. И паруса получше – не эту черноту, и баллоны, и ящики. Но когда бы мы все это успели сделать?! – Я стер с пальцев тесто. – Дрянь дело!»

      Посмотрел на ноздреватую горку раскисшего сахара. Поднял один потемневший, потерявший форму кусочек, лежавший в стороне. Лизнул и тут же сплюнул горько‑соленую слюну, зло отбросил. Сахар насквозь пропитался морской водой.

      – Не разбрасывался бы продуктами, немного осталось, – осуждающе заметил Сергей. Я осмотрел испорченные продукты.

      – Хоть что‑то уцелело? – спросил я, боясь услышать отрицательный ответ.

      Войцева