Она никому про это не рассказывала – и так была слишком странной для их мира, чтобы признаться еще и в том, что у тебя с головой явно что-то не в порядке. Сходив один раз втайне ото всех на консультацию к известному неврологу, она успокоилась – физических повреждений не было, и он был уверен, что это всего лишь последствия той аварии.
Прошло несколько месяцев, и Руби не смогла вспомнить целый месяц. Целый месяц работы над одним очень важным проектом.
Она уволилась. Не видела в себе силы и возможности ходить на работу, стараться что-то делать, налаживать работу своего отдела, если вот так вот просто могла забыть про все.
Муж ничего не сказал. Денег у них было достаточно, и они ни в чем не нуждались и могли вообще не работать.
– Ты не сойдешь с ума дома? – только нахмурился он.
– Найду себе занятие, – пожала плечами Руби и отвернулась – он слишком хорошо ее знал и слишком быстро мог понять, что не просто так она уходит с любимой работы.
Было даже странным – как у нее получалось скрывать свою тревогу? Как он не видел, что с ней что-то происходит – что-то действительно важное и серьезное? Иногда ей даже хотелось, чтобы он все понял, – как серийным маньякам хочется, чтобы их поймали, но они не решаются сдаться и только допускают ошибку за ошибкой.
Оказаться безработной было странно. Несмотря на то, что у нее не было нужды работать – если не муж, то отец мог ее обеспечить, – девушка предпочитала строить карьеру и весьма успешно, при этом отказываясь от какой-либо помощи. И теперь, сидя на взъерошенной кровати и смотря, как собирается на работу муж – застегивает голубую рубашку, накидывает клетчатый пиджак, кидает в портфель какие-то бумаги, в которых пропадал весь прошлый вечер, – ее раздирала зависть. И немного страх.
Первое время она находила, чем себя занять, – ходила в тренажерный зал, встречалась с немногочисленными подругами, сидела одна в огромном кинотеатре с трехлитровым ведром попкорна на дневном сеансе, пробовала рисовать, писать книги, петь и даже варить мыло.
Картина ее мира менялась, а вместе с ней менялась и сама Руби. Чувство собственной никчемности постепенно омрачало обычные дни, и они теперь тянулись, словно длинные вагоны товарного поезда, грохоча по рельсам ее скучной жизни. Какое-то время спасали кулинарные подвиги, на которые девушка вдруг решилась, хотя никогда раньше не любила готовить, но от вида поджатых губ вернувшегося с работы, жутко уставшего и голодного мужа запал пропадал, пока и вовсе не исчез. Будильник, обычно заведенный на шесть утра, был благополучно забыт, и утро начиналось где-то к обеду. Так было проще – не таким долгим казался новый день.
Ее красивый молодой муж начал раздражать. Все чаще, когда он задерживался на работе, в мозгу рисовались сцены, в которых впору сниматься только порнозвездам. И не важно, что от него никогда не пахло чужими духами, не приходили внезапные ночные