Действительно, в черепе Гастона, рядом с левым ухом, чернело отверстие диаметром с монету. Кровь не вытекала оттуда, но в этом не было ничего необыкновенного, если учесть, что труп еще не отошел от действия арктического мороза.
«Он убит? – Профессор выпучил глаза. – Но как?! Я не слышал, чтобы кто-то стрелял!»
Анни призналась, что и она не слышала ни щелчка, ни треска, хотя завывания метели не могли заглушить выстрел.
Мертвый Гастон сжимал в ладони старенькое ружье. Диего не без труда высвободил приклад из оцепеневших пальцев и определил, что из этого оружия не стреляли, по меньшей мере, месяца два или три. А еще он сказал, что, когда переносил мертвеца в дом, на снегу у стены виднелись свежие следы неведомого титана.
«Я не верю ни в каких Черных Свенов! – вскричал профессор. – Его убил человек. Но каким образом он это сделал?»
В деревеньке жил лекарь-самоучка. Его выдернули из постели еще до наступления рассвета. В профессорском доме он осмотрел уже оттаявшего покойника, поковырялся в ране заостренными щипцами, потом какой-то штуковиной, напоминавшей штопор, и вынес вердикт: пули в раневом канале нет. Кроме того, на коже Гастона не отыскалось частиц пороха, при том, что, судя по величине отверстия, стрелять должны были практически в упор.
«Итак, что мы имеем? – подытожила Анни. – Его застрелили невидимой пулей из бесшумного ружья и без применения пороха».
«Чертовщина, да и только! – развел руками Диего. – Убийцу, надо полагать, тоже никто не видел?»
Он был прав. Но кому бы в захолустном селении пришло в голову наблюдать за домом профессора, да еще и в такую скверную погоду, когда в двух шагах ничего не разглядишь?
Власть в деревне была весьма условной – правление осуществлял… не знаю, как он правильно называется, пусть будет старейшина. От своих односельчан он отличался тем, что умел считать до ста и ставить подпись. Этот достойный муж, проведав об убийстве, очень испугался и приказал доставить Гастона в ближайший городишко с совершенно непроизносимым названием. Там квартировал судебный пристав, который мог произвести расследование.
Труп увезли, но покой не восстановился. Деревня колобродила, обсуждая происшедшее. Легко догадаться: в мозгах непросвещенных людей зрела одна и та же мысль: чужеземца убил Черный Свен. Что он имел против Гастона, никто не мог взять в толк, но этим вопросом и не задавались, ведь призраки руководствуются собственной логикой, которую простым смертным не постичь.
Старейшина был чуть ли не единственным из местных, кто не верил в происки лукавого. Или верил, но стыдился поддерживать досужие вымыслы, считая, что это не сообразуется с его высокой должностью. Поэтому он своей волей определил круг из трех подозреваемых, в который вошли Анни, Диего и профессор.
Согласись, он рассуждал здраво. Следы Черного Свена еще не