Напомню читателю обстоятельства общеизвестные. Еврейское меньшинство, составлявшее 4,5 – 5,0 миллионов человек на начало века, российскими законами было стиснуто в пределах нескольких областей «черты оседлости», расположенных в Малороссии и Белоруссии. Во многих местах евреям было запрещено проживать в городах, а только в так называемых «местечках», – отсюда и пошло выражение «местечковый еврей». И даже если какое-то местечко путем естественного прироста населения обретало статус города, евреи, жившие в нем десятилетиями и столетиями, подлежали выселению. Только для отдельных весьма немногочисленных категорий «инородцев», – купцы первой гильдии, крупные промышленники и банкиры, врачи, адвокаты, лица с высшим образованием и некоторые другие, – делалось исключение: им разрешалось проживание в крупных городах. К примеру, даже знаменитый русский художник И. Левитан, обучаясь в Петербурге художественному ремеслу, имел проблемы с проживанием в столице.
Процентной нормой был резко ограничен прием еврейской молодежи в российские вузы. Состоятельные родители вынуждены были посылать своих детей для получения образования за границу. Подавляющее же большинство еврейского населения – беднота, не имело доступа не только к высшему, но и среднему светскому образованию. Евреев не допускали на государственную службу. А в армии, несмотря на способности отдельных индивидуумов к воинскому делу, воинскую доблесть, оцененную солдатскими крестами, их военная карьера была невозможна. Чтобы стать офицером русской армии, необходимо было порвать с верой отцов и перейти в православие. Евреи не имели права владеть землей. Исключение составляли отдельные малонаселенные районы Таврии, где еврейское земледелие было разрешено и даже поощрялось.
К этому следует добавить полицейский произвол, презрительное отношение чиновников к еврейской бедноте и, нередко, погромные настроения среди местного православного населения, целенаправленно подогреваемые распространяемыми слухами, – например, об использовании крови христианских младенцев при выпечке пасхальной мацы, – инспирируемыми по этому поводу судебными процессами типа «дела Бейлиса».
Нельзя сказать, чтобы это именно царь Николай II ввел вышеупомянутые запретительные и ограничительные меры по отношению к еврейскому населению. Все это в том или ином виде существовало многими десятилетиями до него, и было одобряемо немалым числом представителей титульной нации. При Александре II многие ограничения были ослаблены, но после