– Таня, ты дома? – не выдерживает мужчина и спрашивает громким голосом.
За дверью тут же раздается скрежет ключа, как будто девочка за дверью только и ждала этих слов, и дверь распахивается.
– Здравствуй, Таня! – говорит Михаил и тут же чувствует удар в сердце.
Боже, как же она похожа! Если бы Михаил не знал, что перед ним дочь Сергея и Марины, он решил бы, что это сама Марина. Та Марина, из его далекого прошлого, может, немного моложе той, но почти та. Те же огромные серые глаза, опушенные длинными ресницами, тот же изящный носик, чуть вздетый в милой заносчивости.
Когда Михаил видел Таню несколько лет назад, она еще пребывала в неопределенно-невзрачном состоянии подростка, состоянии, которое предшествует чудесному преображению в женщину. Но вот – вуаля! – это чудо произошло, и, несмотря на угловатость движений, на такую популярную среди подростков одежду унисекс, прячущую женские выпуклости, под всеми этими не до конца стесанными слоями камня уже видна прекрасная статуя, которой до совершенства осталось всего несколько крошечных ударов резца.
Таня смотрит на Михаила, нахмурив брови и слегка наклонив голову, и в этом милом жесте он снова видит ее – Марину из его далекого прошлого.
– Танечка, ты меня не узнала? Это я, дядя Миша.
Облегчение, которое отобразилось на ее лице, заставляет Михаила улыбнуться.
– Ой! Простите! Конечно же, меня папа предупреждал.
– Пройти можно?
– Да-да, разумеется.
Таня смущается, отступает назад, и Михаил переступает порог квартиры, в которой он давно не был.
– Вы чай будете?
– Не откажусь, – решает Михаил и снимает ботинки.
– Где? В большой комнате?
– Да зачем нам такой официоз? На кухне уютней.
Таня уходит на кухню, и оттуда доносится звон посуды и шуршание пакетов. Помыв руки, Михаил идет знакомым коридором и усаживается на стуле за барной стойкой. Он поглядывает на хлопочущую девочку и ищет в ней теперь уже не сходство, а отличия от матери. Их тоже немало, и его сердце постепенно успокаивается, возвращаясь к привычному ритму.
– Как же ты выросла, как изменилась, – не выдержав, признается он. – Я тебя сто лет не видел.
– Да, я тоже, – легко соглашается Таня без особого сожаления и ставит перед Михаилом чашку дымящегося чая и вазочку с конфетами, печеньем, мармеладом и пастилой.
– Я смотрю, ты тут с голода не пропадаешь, – кивает Михаил с улыбкой на горку сладкого.
– У меня много еды, – пожимает плечами Таня.
Михаил смотрит на замкнутое лицо девочки и не знает, как строить разговор. Да, задал ему Сергей задачу. Вряд ли Таня будет с ним откровенничать, даже если у нее и возникли какие-нибудь девчачьи проблемы. Да и какие