– Ну ладно, не век же здесь сидеть. Только бы до леса добраться. Лес и прокормит, и обогреет.
– Пошли, – с готовностью согласилась Нюська, повернулась и вдруг всполошилась, запрыгала, замахала руками.
Обр пригляделся. Далеко-далеко бледным пятнышком маячил, качался в волнах косой парус.
– Помогите! – пищала она.
– Тихо! Чего разоралась?
– Так там же… так вон они…
– А ты знаешь, кто они? Может, там солдат полная лодка.
– Ой! Мы же далеко уплыли.
– А если недалеко?
Лодка понемногу увеличивалась в размерах. Уже стало заметно, как дружно поднимаются и опускаются черточки весел.
– Так, – сказал Обр и, скривившись от боли, сдернул с руки кольцо. В кровь содрал намятую под ним мозоль. Раньше надо было от него избавиться. – Свое тоже давай.
– Зачем? – удивилась Нюська, торопливо шарившая в лодке, разыскивая драгоценный платок. Нашла и пригорюнилась, разглядывая грязную, мятую, насквозь мокрую тряпку.
– А вот зачем, – хмыкнул Хорт, стянул с ее пальца свободно болтавшийся железный ободок и, широко размахнувшись, зашвырнул оба кольца в море.
Молодая жена ахнула, вывалилась из лодки и вроде бы попыталась схватить его за руку.
– Дура! По ним нас в два счета узнали бы.
Вспомнив об особых приметах, он заглянул в лодку. Нож не пропал. Торчал из лавки на прежнем месте. Обр выдернул его, рукояткой вперед сунул растерянно хлопавшей глазами Нюське.
– Эй, очнись! Гляди на меня. Седую прядь видишь?
Она кивнула.
– Режь под корень, чтоб духу ее здесь не было.
Нюська поняла, поднялась на цыпочки, зажала в кулак слипшиеся волосы. Обр наклонился, чтоб ей было удобней, и пробубнил в холодное ушко:
– И не вздумай ляпнуть, что мы муж и жена.
– Брат и сестра? – тихонько предположила дурочка.
– Нет. Вообще чужие. Не похожи мы, да и ни к чему это. А как в одной лодке оказались… Придумай что-нибудь, ты умеешь.
Драную смертную рубаху Обр стянул через голову и наскоро закопал в песок. Мерзнуть без рубахи долго не пришлось. Лодка приближалась и скоро закачалась совсем рядом. Широкий и крепкий шестивесельный карбас с приспущенным парусом. Шесть жилистых мужиков на веслах, седьмой у правила на корме, восьмой на носу. Все они махали руками и что-то орали. Хорт понял: не хотят подходить поближе. Боятся тоже угодить на мель.
Нюська кинулась было в воду и взвизгнула. Злое море есть Злое море. Вода по-прежнему была ледяная. Обр крякнул, подхватил дурочку на руки и медленно пошел к лодке. Силенок у него все-таки сейчас было маловато. «Либо волной сшибет, либо ноги сведет от холода», – обреченно подумал он после десятка неуверенных шагов. Но все же дошел, добрел по пояс в воде, передал «сестру» в протянутые руки. Потом и его самого перетащили через борт, пихнули на дно, в скользкую кучу свежевыловленной рыбы, накинули на плечи чью-то еще теплую робу, сунули в руку флягу с отчетливым сивушным духом. Обр задержал дыхание,