Джереми ковылял на костылях вдоль домов, на чьих фасадах уже облупилась краска. Кое-где виднелись надписи, несильно отличающиеся друг от друга индивидуальностью и креативностью. Были и наскоро наляпанные, видимо, поверх таких же надписей, прямоугольники, разительно выделяющиеся своим однотипным грязно-серым цветом от пусть и потускневших от времени, но всё же более жизнерадостных стен домов. Уже спустя каких-то десять минут Джереми хотелось как можно скорее выбраться из центра, ведь прогулка по улочкам вдоль частных домов, располагавшихся как раз за центром Бритчендбарна, была бы много более приятна глазу. Здесь же у Джереми возникло чувство, что он не вернулся домой, а совсем наоборот – его выгнали из настоящего дома.
Ему безумно хотелось пройтись по ухоженной улочке хоть столицы, хоть Гданьска, да любого иного города, в котором существует возможность погреться в холод или же, наоборот, спрятаться от жары в многочисленных кафе и ресторанах. Там, сидя за столиком, можно мысленно порассуждать о том, где тебе больше нравится, например, подаваемый кофе: в этом заведении или же по другую сторону улицы. В Бритчендбарне, как помнил Джереми, существовали лишь два паба, в одном из которых была хоть сколько-то стоящая выпивка, но совсем уж никудышная еда, а в другом – совершенно обратная ситуация. Позже Джереми собирался проверить, не обманули ли его впечатления, оставшиеся после парочки посещений пабов в первый месяц своего совершеннолетия.
Районы с частными домами были всё ближе, Джереми уже различал начинавшиеся впереди ряды заборчиков, укрывавшие за собой лужайки участков. Он даже слегка прибавил шагу, достигнув тем самым, пожалуй, предельно возможной для себя скорости, несмотря на то, что заживающая рана в ноге начинала ныть. Как вдруг Джереми остановился, будто вкопанный, – его внимание привлёк странный символ, красовавшийся на углу трёхэтажки. Неумелая рука чёрной краской вывела контуры перевёрнутого треугольника с исходившими вверх ломаными линиями. Символ отдалённо напоминал череп некоего рогатого зверя. Джереми не понимал, из-за чего, но вдруг где-то внутри он испытал всплеск необъяснимых и непонятных эмоций. Чем дольше он всматривался в эти чёрные линии и точки на месте пустых глазниц, тем сильнее убеждался в том, что ему знаком этот символ, что где-то он видел его. И тогда что-то произвело на него столь сильное впечатление, что символ отпечатался на задворках сознания. Но… где. И когда? К горлу подступила тошнота, а голова начала слегка кружиться.
– Тот сон… – прошептал Джереми едва движущимися губами. Перед его глазами предстало воспоминание: весь в поту, пробудившийся от снившегося ему кошмара, что случалось с ним довольно редко, учитывая, что и сны Джереми почти никогда не снились. Он полулежит на кровати, упёршись спиной