И мы много веселились. Мы обожали играть в настольные игры: Candy Land, Sorry! Yahtzee, Go Fish, War и Spit. Мы любили воображать и бегать на улице. Но любимым развлечением было бороться с отцом, когда он приходил домой с работы. Он пытался опрокинуть всех нас четверых на пол одновременно. По большей части, ему это удавалось. Он был сильным, быстрым и достаточно умным, чтобы перехитрить нас и оставить захлебываться оскорбленным смехом. После этого мы все вскакивали и бежали за стол, где мама подавала домашнюю еду, обязательно со «сладостями» – так мы в детстве называли любой десерт. У меня до сих пор стоят перед глазами родители, сидящие за столом. Мама была высокой для женщин своего поколения, имела хорошую фигуру и осанку, благодаря занятиям балетом. Папа был чуть ниже 180 сантиметров, крепким и мускулистым. Его ореховые глаза контрастировали с карамельной кожей, и они всегда сверкали, когда он рассказывал нам истории, особенно – о семье.
Одна из его любимых историй обо мне произошла в Филадельфии, когда мне было года четыре. Отец делал какую-то работу на крыше дома. Мама послала меня на улицу «покрасить дом». Эта покраска заключалась в том, что мне давали песочное ведерко с водой и пищевым красителем и кисточку, и я наносила эту воду на стены. Очевидно, мне очень нравилось «красить дом», когда папа работал на улице.
Тем не менее, когда я увидела отца на крыше, мне это совсем не понравилось. Я закричала, что он упадет и сломает шею. Когда он не слез, я начала маршировать с кисточкой вдоль стены дома и вопить: «Папочка, ты упадешь и сломаешь шею! Папочка, ты упадешь и сломаешь шею!» Снова и снова я декламировала эти слова, как это может делать только четырехлетка. Отец начал терять терпение. Мои вопли действовали ему на нервы. Он крикнул вниз, в дымоход, чтобы мама забрала меня в дом, пока он действительно не упал и не сломал шею.
Наше детство, во многих отношениях, было нормальным и счастливым. Но за пределами дома жить было не так легко. Мы с сестрами и братом появились на свет вместе с Движением за гражданские права, и, пока мои бесконечно целеустремленные родители растили детей, вокруг нас кипело расовое противостояние. Рождественский сочельник 1968 года был не первым и не последним случаем, когда я видела, как мои родители показывают невероятную силу характера.
Став взрослой, я поняла, что выбор моих родителей во многом определялся их общим представлением о том, какую жизнь они хотят обеспечить для