Мне кажется, что учительница моя до сих пор так и не верит в то, что я не разрушал этот снежный городок и это так между нами и осталось. Я так понимаю, в этот момент они меня хотели поставить на учет в детской комнате милиции для того, чтобы наказать таким образом, но я опять же… это так и не было доказано.
Короче, я не разрушал снежный городок. Не было такого. Однако, я был, как Сухово-Кобылин, что называется, оставлен в подозрении. Так долгие годы эта история и тянулась за мной.
И естественно, дальше, чем больше одноклассники росли, тем травля становилась жестче, жестче, жестче. Это были реально уже избиения, когда всем классом собирались после уроков и меня избивали.
Тогда у меня появилась такая тактика – я выхватывал кого-нибудь одного из толпы и метелил так, как только мог. Потом выхватывал следующего. Пока меня били, колотили со всех сторон, я работал руками в ближнем бое, обрабатывая своих врагов одного за другим. Самая жуткая драка была на мой день рождения. Мне было, по-моему, тринадцать или четырнадцать лет.
Солнечный день, и меня поймали после школы, и всем классом накинулись, и там в снегу пинали, и я начал там точно так же выхватывать сначала одного, потом второго. Потом уже спустя много-много лет, я поговорил с одним из этих парней, которые меня тогда избивали. И меня поразило что он считал, что… я… был неправ. Он мне сказал – как ты мог? Ты же был сильнее меня! Я же был самый маленький, самый слабый. И ты меня начал избивать. И так далее, и так далее. у него было ощущение дикой несправедливости, он меня воспринимал как агрессора. Ему казалось, что это я на него напал, я его избил. У человека совершенно не отложилось в голове что они толпой в двадцать человек меня в снегу пинали. Типа, мы тебя пинали и это окей, а потом ты нас отпинал – как же так, нас-то за что?
Это конечно удивительно, и я понял, что человек себя способен за любое преступление, за любую подлость, за любую пакость оправдать.
Или, например, тоже примерно тогда же. Я был в библиотеке и два парня старше меня, на класс старше меня, тоже до меня докопались. Мол, че это ты тут делаешь. И когда я выходил из библиотеки, они меня вдвоем подстерегли и на меня напали. Начали, скажем так, пытаться меня избить. Но когда тебя бьют, начиная с десяти лет каждый день, ты в конце концов просто