Такой сон мне хороший приснился, прелесть! Как будто я в саду яблоки собираю (яблоки – к исполнению желаний), а помогает мне моя дочка (девочка – к удивлению), хотя детей-то у меня нет пока. Так мне хорошо было, а какой-то паразит начал под дверью орать и меня разбудил. Я глаза продираю, гляжу, а время-то уже о-го-го! Витьку разбудила, ему работать в ночь. Прислушиваюсь, Сазон разоряется, Федя Пухов комментирует. Закуриваю, чтоб не просто так стоять в коридоре, и выхожу к ним. Сазон руками машет, как мельница.
– Не, ну, ты прикинь, Варь, Игнатьевы сгорели! Во выродки!
– За что ты их так?
– Да не их! Пацаны петардами китайскими баловались, одна в окно влетела к старичкам, и пипец! Домик почти весь выгорел, хорошо их дома не было, а квартирант сгорел, ебать через коромысло! Одни угольки остались. Черепушку такую менты вытащили, у меня бабы-хохлушки все печенье обдристали со страху! Торговать некому!
– Какой квартирант-то?
– Да сдавали они две комнаты мужику какому-то. Я его с соседом нашим на рынке видел недавно. Не местный мужик. Я токо не пойму, почему его к Игнатьевым понесло. Бабуськи, видать, есть у него, мог бы в гостинице жить или хатенку получше снять, чем дедову самогонку нюхать.
– А дед все самогонку варит? – подал голос Федя Пухов.
– Конечно, а чего ему не варить, он дешевле водки ее, родимую, продает. Влет идет. Я, кстати, пробовал, нормуль, даже похмелья не было.
– У тебя и с одеколона похмелья не бывает, – Любка Пухова, как всегда, не поздоровавшись, вылезла в коридор и встряла в разговор. – Федор, сходил бы в магазин.
– Да, – засуетился Федя, – ща пойду. Никому ничего не захватить?
– Пива!!! – Витька, как раненый вампир, орет из комнаты.
– Ага, принесу. Варь, ты с бабами на стол накрой, посидим, похмелимся.
– Разрешите бегом? Пусть помогают. Оксанка где?
– Она на вокзал поехала, к ней бабуля пожить приедет, чтоб за правнуком присмотреть, – Сазон достал деньги и протянул Феде. – Купи, Федор, шампанского мне, я к бабам пойду.
– Они ж у вас там, на рынке, все чесоткой болеют, сам говорил, – Федька ржет. – А ты их шампанским поишь!
– Мне одну не чесоточную Жора обещал подогнать, – Сазон серьезен, как никогда.
– Ну, бог в помощь, – Федька вышел за дверь, на ходу застегивая куртку.
Не знаю уж почему, но первое января мне больше нравится, чем новогодняя ночь. Я вообще по жизни любитель «черствых именин». Здорово сидеть тихо-спокойно у телевизора, «Песню…» смотреть и салатики доедать под пиво. Супер! Краситься-одеваться, опять же, не надо, в смысле, не обязательно. А нажрется кто, так тоже по барабану: новогоднюю ночь уже никто не испортит своим хамством, потому что она уже прошла.
В этот раз у нас получились бы хорошие посиделки, если бы Любка, сучка с ручкой, все не испортила. Неймется бабе. Вот она