Вейсман сильно помрачнел:
– Сложно нам будет, коли на нас и австрийцы и пруссаки полезут. А ежели и часть поляков против нас станет, тут…
– Вот и давай подумаем, как нам такую проблему решить, дорого́й мой Антон Иванович!
И вот, пока начальник русского Генерального штаба генерал Баур был в отъезде, инспектируя строительство крепостей на границах империи нашей, мы вдвоём с Вейсманом определили вчерне схему обороны от возможного нападения западных соседей.
Мы решили начать усиление войск Румянцева, которому предстояло стать противником австрийской армии и контролировать Южную Польшу, а противостоять пруссакам и наводить порядок в Северной и Центральной Польше и Литве следовало группе Олица. Однако сам старый генерал уже некоторое время просил об отставке, ссылаясь на нездоровье и желание заниматься административными делами, в которых он действительно был великолепен.
Так что, Олицу предстояло покинуть насиженное место и направиться к Дунаю, где Суворов демонстрировал явную усталость от забот об устроении вверенного ему в управление края и особенно от рутины строительства крепостей на границе. Характер Александра Васильевича требовал от него действий, да и Вейсман уверенно заявил, что только Суворов сможет осуществить требуемые нашим планом военных действий стремительные движения по территории Речи Посполитой. В общем, мы решили провести рокировку, поменяв его местами с Олицем.
Я взял на себя объяснения с немолодым уже Петром Ивановичем, а Вейсман должен был проинформировать о нашем решении своего приятеля Суворова. Баур скоро вернётся и разработает точные планы усиления.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Лондон, про́клятый город! Антихрист захватил его! Сотни лет как он правит нами и желает через нас поработить мир! – такие речи было бы нормально услышать от какого-то безумного экзальтированного проповедника, но здесь их произносил высокий изысканный джентльмен с тонким длинным лицом в безупречном рединготе9 и кружевной рубашке.
Его собеседник, довольно толстый человек с красным носом и глазами навыкате, но одетый не менее дорого и стильно, шёл рядом с ним согласно кивал в такт его словам:
– Вы, как всегда, правы, сэр Чарльз! Поражаюсь Вашему уму и образованности! Как такой бриллиант мог появиться в этой клоаке разврата?! – в его произношении совершенно очевидно присутствовал некий изъян, наводящий на мысли о голландском происхождении говорящего.
– Мой драгоценный отец, дорого́й Питер, был родом из Линкольншира, где постигал глубины юридической учёности так успешно, что его заманили в этот прокля́тый город! Но наша семья всегда была среди «неприсоединившихся10», и мой отец изучал не только человеческие законы, но и законы Божии! Именно он понял всю греховность отхода от заповедей, который Бог дал Адаму!
– О,