Он сделал быстрый знак, и прежде чем они поняли, что происходит, двое мужчин были схвачены сзади, и в рот им всунуты кляпы. В следующее мгновение их протолкнули в дверь, за ними последовал Флэш Джим. Мгновение или два глаза предводителя блуждали по опустевшей комнате, впитывая каждую деталь, затем он шагнул вперед и задул две свечи. Дверь за ним мягко закрылась, и через пару минут две машины тихо отъехали от сломанных ворот по тележной колее. Была как раз полночь; позади них мрачный дом стоял неприветливый и неприступный на фоне темноты ночного неба. И только когда ведущая машина осторожно свернула на главную дорогу, кто-то заговорил:
– Чертовски неловко, когда там полиция.
Крупный мужчина, сидевший за рулем, задумчиво хмыкнул.
– Возможно, – ответил он. – Возможно, и нет. В любом случае, чем больше народу, тем веселее. Флэш Джим в порядке?
– Спит, как ребенок, – ответил другой, заглядывая в кузов машины.
Около десяти миль они ехали молча, затем на главном перекрестке машина остановилась, здоровяк вышел.
Вторая машина ехала сразу за ними, и в течение нескольких минут между ним и другим водителем шепотом шел разговор. Предводитель взглянул на Заболева и Уолдока, которые, казалось, мирно спали на заднем сиденье, и мрачно улыбнулся.
– Спокойной ночи, старина. Докладывай, как обычно.
– Хорошо, – ответил водитель. – Пока.
Вторая машина повернула направо на север, а предводитель стоял, наблюдая за исчезающими задними фарами.
Затем он вернулся на свое место, и вскоре показались первые дома внешнего Лондона. Когда они доехали до Уайтчепела, предводитель снова заговорил с ноткой сдерживаемого волнения в голосе.
– Мы беспокоим их, сильно беспокоим. Иначе они бы никогда не послали Заболева. Он слишком большой человек, чтобы так рисковать, учитывая, что им интересуется полиция.
– Вот полиция меня и беспокоит, – сказал его спутник.
Здоровяк рассмеялся.
– Предоставь это мне, старина; предоставь это полностью мне.
Глава 2, в которой Скотленд ярд оживляется и обращает внимание
Сэр Брайан Джонстон откинулся на спинку стула и, нахмурившись, уставился в потолок. Его руки были глубоко засунуты в карманы брюк, а длинные ноги вытянуты вперед во всю длину под большим столом с выдвижной крышкой. Из соседней комнаты доносился монотонный стук пишущей машинки, и спустя некоторое время сэр Брайан закрыл глаза.
Через открытое окно доносился шум лондонского уличного движения – успокаивающий звук, способствующий сну у тех, кто хорошо пообедал. Но это не относилось к человеку, откинувшемуся на спинку стула. Обед сэра Брайана всегда был скудным, и вовсе не желание спать заставило