– Бернард Кассиди! У нас есть неопровержимые доказательства твоего обращения, выходи по-хорошему, и…
– Индира, это не чайник! – крикнул Уолт, рассмотрев торчавший из бойницы предмет. – Убери голову!
–… ни один невиновный не пострадает!
«Нет, – думал я, – мне, наверное, почудилось. Просто бывают у людей похожие голоса!»
– Убери голову, дура! – повторил Уолт.
Раздался хлопок, реактивная граната разорвалась далеко позади наездников, не нанеся им никакого урона. Гулкий взрыв снаряда испугал лошадей, и чистильщикам потребовалось время, чтобы привести их в чувство. Опасаясь, что Кас будет стрелять снова, люди в черном поскакали в сторону леса. Я схватил за талию Инди и буквально затащил ее на заднее сидение внедорожника, Макс и Сэт тоже были на своих местах. Уолт уже переключил рычаг скрипучей коробки передач, когда перед машиной появился обвешанный гранатами и патронташами старик Кассиди. Сжимая в каждой руке по обрезу, он, смотря на нас бешеными глазами, закричал:
– Не хочу подыхать! Жить хочу!
– Так полезай в машину, чёрт! – закричал Макс.
Где-то среди деревьев раздались выстрелы, эхо унесло в каньон их грохот, а стена сарая, справа и слева от нашей машины, вспыхнула красным пламенем.
– Ханниган, безбожник! Чем ты снарядил их? – вопил Кас.
Индира, почуяв его вонь совсем рядом, как будто успокоилась, а машина, наконец, неслась прочь из лагеря оборванцев. Уолт ехал зигзагами, чтобы разрывная дробь не снесла башку кому-нибудь из пассажиров, но как он ни старался, в битком набитой машине без крыши и дверей мы оставались отличной мишенью. Один чистильщик промахнулся, а второй своим выстрелом снес подчистую лобовое стекло, превратив капот автомобиля в искрящееся решето. Я почему-то обернулся на застроенный шалашами, древний дуб. «Если уж суждено провести век в забвении на задворках чистилища, то я рад, что вспомнил тебя напоследок, голос этой чистильщицы так похож на твой! – думал я. – Я не виню тебя, я все равно собирался сдохнуть тем вечером в Эхо». В этот момент я как будто растворился в пространстве, в лесном воздухе, запахе пороха и костра, а затем увидел двух человек в одной из дощатых хижин, облепивших древний дуб, словно гигантские грибы-паразиты. Из окна мужчины наблюдали, как наша колымага прорывалась к лесной дороге. Взгляд одного из них застыл на том месте, где была последняя вспышка, он даже разглядел движение в зарослях ореха, прижал к плечу деревянный, пахший свежей оружейной смазкой, лаком и деревом приклад винтовки, прицелился и задержал дыхание.
– Не надо! – сказал второй мужчина, положив руку на плечо стрелку. – Кас бежит, поджав хвост, с чокнутой девкой и чужаками. Сам видишь, мы ему не нужны!
Стрелок колебался. Запас воздуха в его легких иссяк, и ему пришлось сделать новый вдох и прицелиться заново. В зарослях ореха, именно там, где стрелок приметил движение, снова вспыхнул огонек выстрела.
– Не стреляй! – повторил голос