Я тряхнула головой и двинулась в кладовку. Сделаю. Все сделаю, только сперва спрячу младших у родни и найму охрану. А там разберусь и с продуктами, и со свечками, и со всем остальным, что я пока не заметила.
Фил выложил на стол лепешку хлеба. Корочка выглядела поджаристой, похожей на ржаную, но кое-где виднелись пятна золы. Я припомнила, как этот хлеб пекся: ячменная мука грубого помола, вместо дрожжей – пивная пена. Добавить воды, промесив и сформировав лепешки, обсыпать мукой, дать немного расстояться и положить в золу. Мука не позволяет ей прилипнуть к хлебу, но кое-где все же муки оказывается недостаточно.
Ладно, я не брезглива: в огне все микробы точно сдохнут, уголь полезен для пищеварения, да и кто ни разу не ел картошку из костра? Хуже, что такой хлеб поднимается через раз и вкусен только свежим. Надо завести закваску, по крайней мере, так можно будет более-менее стандартизировать количество дрожжей, а то в пиве оно зависит от того, как долго бродило сусло. Хорошо бы еще печь для нормального хлеба… Мечты, мечты…
Пока надо быстро придумать, чем сдобрить то, что есть. Ева привыкла к однообразной, почти пресной еде, но я-то не Ева. В смысле Ева, но не та. Я умею готовить дешево – с моими долгами на деликатесы не потратиться – но не умею день за днем жевать одно и то же, не замечая вкуса. И даже голодная я подумаю, как сделать вкуснее плотный тяжелый хлеб, который можно проглотить, только запивая элем – благо легким, не крепче нашего кваса. С сыром, конечно, будет получше, но сыр, в смысле мягкий сыр, который лежит относительно недолго, как на грех, закончился. Остался только твердый, пока отрежешь – трижды вспотеешь. В прошлом году в деревне женщина убила мужа, ударив его по затылку головой такого сыра.
Порезать, что ли, хлеб на гренки да поджарить на решетке над углями, присыпав тертым сыром и зеленью? Зря я, что ли, черемшу собирала? Так очаг давно не разводили, пока дрова прогорят до углей, я точно кого-нибудь покусаю. И терки нет. Плюс еще одна заметка в мысленную копилку: подумать, из чего здесь можно сделать терку. Бабушка в деревне протирала помидоры на сок через большую консервную банку, многажды продырявленную гвоздем, но здесь и жесть пока не придумали.
Так с чем же сделать хлеб? Я мысленно хлопнула себя по лбу и начала опустошать карманы. Хвойные побеги отложила пока в сторону, снова отправила Бланш на огород велев нарвать петрушки, а сама сунулась на полку, за мешочком с прокаленой и очищенной лещиной. Ева приготовила орехи, намереваясь проварить их с медом, чтобы побаловать отца, когда тот снова сможет есть. Не пригодилось. Я отогнала эту горькую мысль. Бесполезно оглядываться, винить покойника