– Кошмар, какие наглые соискатели пошли! – ворчит сушенная вобла. – Без году неделю, а уже спорят, возражают!!!
Все же подняла мне нервы, стерва! Но их беречь надо! Тут, в этом офисе, похоже нервотрепки будет не меньше, чем кафе.
– Еще и на работу беременные приходят! Тьфу ты стыдоба какая!
– Почему это стыдоба?! – искренне удивляюсь я.
– Фото! Шесть экземпляров! – типа не слышит меня вобла.
– Э-э-э… у меня нет с собой столько.
– Вот и уматывай! Без фото не приходи!
Прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох, а на выдохе успокаиваюсь. Эта дура злится не конкретно на меня, а на свою жизнь. Просто вымещает злобу на мне, как на слабой в данной момент.
И вообще, где легче перекантоваться до родов? В кафе, с запахами еды, от которых меня тошнит, бегая с подносами, разнося заказы, или в большом красивом чистом офисе, наполненным оргтехникой, и собственным сидячим рабочим местом? Ответ очевиден! Руслан Быстрицкий уже взял меня на работу. Черт его знает, вспомнил или нет. Да это и не важно. Взял ОН. А ОН тут самый главный! Никакая сушенная вобла не сможет мне помешать трудиться тут, зарабатывая деньги для малыша.
– Фотографии принесу завтра. – спокойно отвечаю я.
– Не думай, что ты сюда на отдых пришла! – не унимается обиженная жизнью вобла, – Игорь Михайлович, офис-менеджер тот еще фрукт! Он тебе спуску не даст! И никакой скидки на свое пузо тоже не жди!
Глава 3
Новый рабочий день начинается для меня ужасно. Надеваю туфли на невысоком каблуке. Неудобные, блин! Маленькие стали, потому что ноги отекают с ночи неимоверно. Но делать нечего, других все равно нет. С собой сумка и пакет с кружкой-тарелкой-ложкой. Посуда гремит друг об дружку и мне жутко неловко. Кажется, что этот звон слышит весь офис.
Волосы свои распустила и выпрямила утюжком. Даже косметикой воспользовалась, что делаю обычно редко. Почему то не хочется представать замарашкой перед Русланом. А еще у него в офисе такие фифы работают, что придется следить за собой изо всех сил, чтобы соответствовать.
Игорь Михайлович встречает меня в штыки. Высокий, худой, неопределенного возраста мужчина с козлиной седеющей бородкой и мутными глазами, глядящими на меня надменно поверх тонких очков.
– Господи, только мне роддома тут не хватало! – ворчит мужчина себе под нос, идя впереди меня быстрым шагом. Еле поспеваю за ним на неудобной обуви. – Были же нормальные соискатели! Нафига беременную-то брать?
Семеню за ним, боясь поскользнуться. Что же все здесь такие недружелюбные? Не коллектив, а змеи одни, что мужчины, что женщины! И он так произнес слово «беременная», будто оно является синонимом слову «прокаженная». Ох, знал бы он, от кого именно я беременна, небось вел бы себя по-другому. Но нельзя! Мне нельзя никому говорить об этом. Ребенок только мой. Я сама приняла решение оставить его и родить. И воспитывать тоже сама буду. Так что сжимаю челюсти покрепче и приготавливаюсь