За всей этой суетой он и забыл про все свои бдения в воспоминаниях о юной красавице Анне. Права была тетка. Это были всего лишь разгулявшиеся гормоны, которые легко можно было укротить, оказавшись женатым. Но именно этого Мишка и не хотел. Почему? Он и сам толком не мог ответить на этот вопрос. Но твердо был уверен только в одном: пока не будут решены все жилищно-организационные вопросы и проблема возможной войны, ни о какой семье не может быть и речи.
Он потому и торопился с постройкой заимки, чтобы в любой момент иметь возможность увести близких ему людей подальше от опасности. Что будут творить бандиты на всем протяжении этой дороги, он читал в самых разных воспоминаниях и исторических романах. Понятно, что многое там было выдумкой, но если вспомнить, как сам Мишка стал сиротой, то верить им стоило.
– …а я тебе говорю, что такое внимание дорогого стоит, – пробилось сквозь череду мыслей.
– Что, прости? – встрепенулся парень.
– Ты чего, сынок? Я тут битый час распинаюсь, а он и не слушает! – всплеснула руками Глафира.
– Задумался, мама Глаша, – сделал вид, что смутился, парень.
– И о чем, позволь спросить? – сварливо поинтересовалась женщина.
– Так ехать скоро, вот и вспоминаю, все ли собрал да уложил. Потом суетиться поздно будет, – усмехнулся Мишка, принимая у нее чашку с чаем.
– Да уж, затеял ты, – вздохнула Глафира. – Где ж это видано, одному за лето заимку поставить, да еще и успеть припасов на зиму заготовить?
– Есть способы, мама Глаша, – усмехнулся парень. – Лениться поменьше да шевелиться побыстрее. В наших местах день неделю кормит.
– Это верно, – грустно улыбнулась женщина. – Ты уж постарайся там хоть что-то Марфе отложить, – вдруг робко попросила она. – Сам понимаешь, шестеро деток у нее, а кормить некому.
– Помню, мама Глаша. Да и признаться, я ей теперь за инструмент должен, – кивнул Мишка.
– Инструмент, – фыркнула Глафира. – Да она как услышала, что он тебе нужен, сама кинулась все выносить, еще и прощения просила, что отдать не может. Трое сынов растут.
– Я бы и не взял. У вдовы отнимать – себя не уважать. Зимой сам себе все сделаю, – отмахнулся Мишка.
– Оно и правильно, – одобрительно кивнула Глафира.
Монотонное тарахтение мотора навевало дремоту, и Мишка, в очередной раз зачерпнув ладонью ледяной воды, умылся и, тряхнув головой, тихо проворчал:
– Блин, мы так неделю ползти будем.
– Чего ворчишь? – повернулся к нему Савва.
– Медленно идем, – отмахнулся парень.
– Не гневи Бога, – покачал грек головой. –