Я зависла.
– Что?
На этот раз по его щеке скатилась одинокая слеза.
– Стены наверху тонкие, как картон, а защелка на двери их спальни сломана, так что я не только слышал… Я видел. Она оседлала его, старалась по полной. Очевидно, чтобы потом убедить его, что ребенок, которого она носит, принадлежит ему. Уговаривала его отправить меня в военное училище. Она утверждала, мол, мое присутствие ее напрягает, и именно поэтому она не может забеременеть. Она сказала, что их жизнь станет идеальной, как только я уеду, ведь я – просто кусок дерьма. – Смех Оукли был полон цинизма. – Знаешь, это даже забавно. Она занималась сексом с моим отцом, но на самом деле трахала меня.
Волна гнева, которая поднималась во мне, заставила меня дрожать.
Я не могла поверить, что тетя Дилан – женщина, которую я раньше считала такой идеальной и собранной… на самом деле обыкновенная двуличная змея.
– Но отец… – продолжал он срывающимся голосом, – сказал ей, что не может этого сделать, поскольку я его сын… и как бы плохо ни было, он никогда не бросит меня, как это сделала моя мама.
На этот раз я обняла его так крепко, как только могла.
– Боже, мне так жаль.
– Не надо. Это карма за то, как он поступил со своей женой за ее спиной, пойдя на поводу у какой-то домохозяйки-охотницы за наследством. – Оукли схватился за мою рубашку сзади, будто боялся упасть со скалы, и я была единственным, за что он мог ухватиться. – Я потерял все, Сойер. Кристалл, ребенка, отца. И все потому, что подарил свое сердце стерве, которая использовала меня, а потом выбросила, словно мусор, после того, как получила то, что хотела. – Уткнувшись головой мне в шею, он прохрипел: – Но я все еще люблю ее. Почему, черт возьми, я все еще люблю ее?
Я сказала ему правду.
– Потому что она манипулировала тобой, а иногда дерьмовые люди делают это так хорошо, что тебе кажется, будто все происходит на самом деле. – Положив обе руки ему на щеки, я заставила его посмотреть на меня. – Ты совершил импульсивную ошибку – мы все их совершаем – но ты не заслужил того, что сделала Кристалл. И ты определенно не заслужил потерять этого ребенка. Однако ты не можешь позволить тому, что случилось, разрушить всю твою оставшуюся жизнь. Твой отец любит тебя, и если ты скажешь…
– Нет. – Оук вытер лицо своей рубашкой. – Я не могу. Если я скажу ему правду, это только сильнее испоганит все для него и для ребенка. – Он взглянул на меня. – Я знаю, ты не согласишься, но я бы предпочел жить на улице, чем с ней в одном доме, пока она беременна его ребенком. – Оукли бросил окурок на землю. – Я не хочу работать на Локи, но мне нужны деньги, чтобы прокормить себя. У меня уже накоплено две тысячи… – он зло посмотрел на меня, – вернее, было накоплено две тысячи на машину, но теперь, благодаря тебе, я должен отдать их Локи и придумать, как найти еще две за товар, который ты выкинула.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, но сейчас я чувствовала себя немного виноватой за то, что сделала. Я собиралась извиниться, но потом до меня дошло.
– Почему бы тебе