–
… и фейерверки на небе сегодня не в честь дня города, они в честь тебя, любимыш. Но это тссс… Наш с тобой секрет, договорились?
26.08.2013
Мама с папой не приехали на выписку, сославшись на очень важные дела по огороду, потому что, как любит повторять мама, «в селе день год потом кормит».
Обиделась ли я на их отказ, скорее нет, потому что научилась уже ничего не ждать от них, а принимать такими, какие они есть.
– Да какого черта я обманываю саму себя!? Конечно, обиделась, расстроилась, не понимаю я, как можно так относиться к своему ребёнку, не понимаю, как моей маме (она ж родила трёх дочек) можно не интересоваться моей беременностью, не хотеть потрогать живот, выходить из комнаты, не дослушав рассказа о том, как я ходила на УЗИ!
Не понимаю, но об этом не скажу никому, потому что не хочу расспросов.
И сижу сейчас на кровати с белыми простынями, сжимая их кулаками в комок, будто хочу выместить злость, но ее же не должно было быть. У меня же началась новая жизнь: и первая, кому я позвонила после родов, была Мама.
Я смотрела на Диму, который следил, как взвешивала медсестра нашего сына, и тараторил маме про своё счастье. Слёзы стояли в глазах, внутри все горело от того, что началась новая жизнь, а в итоге, выходит, жизнь осталась прежней…прежней для моей мамы, просто я родила ребёнка.
Я тяжело сглатываю, будто пытаюсь проглотить не слюну, а сгусток из непонимания и попыток принять ситуацию, а затем выпускаю из рук простыни.
В моей голове возникает мысль пригласить на выписку сестру, живущую на соседней улице.
Я слушаю ее оправдания, рассматривая, дырку в стене, интересно, что крепилось тут и почему сняли. А в это время в трубке сестра объясняет, что «четырнадцать часов дня это – крайне неудобное время», дескать, «ни в коей мере нельзя нарушать дневной сон Зои, а то несколько минут на выписке покрасуемся, а мне ее истерики потом весь вечер терпи», моей племяшке три годика, и мне хочется верить сестре.
– Наверное, так и есть, – тихонько произношу в никуда, выпивая у окна по совету доктора уже третью чашку чая с молоком. Я смотрю в небо, оно не голубое даже, а будто прозрачное от яркого солнца, а вчера с взрывами фейерверков было пестрое, как жизнь.
– …и тоже говорят, что дневной сон – это святое, – подытоживаю я свои мысли, разговаривая вновь с сыном. – Так что будем считать это уважительной причиной: сон, огород.
Но что-то в душе от этого немного сереет. Ставлю чашку с чаем обратно, она оставляет след на белом больничном столе, так же как отказы моей семьи оставляют след на моей душе. И затем в моей голове, словно яркий свет, приходит осознание – свекровь будет. Для нее это точно событие.
Как горели ее глаза, когда Наталья Леонидовна узнала про мою беременность. Она очень сильно хотела внука, никогда нас с Димой не просила рожать, но я точно знаю: хотела.
У неё сломалась машина, и она прям